В качестве ответа он процитировал реплику из популярной в те годы образцовой революционной пьесы «Чжицюй Вэйхушань» («Взятие хитростью Тигровой горы»). По сюжету пьесы в лагерь бандитов, засевших на вершине горы, пробрался красный разведчик. Его задачей было войти в доверие к руководителю банды и выведать планы бандитов. Он получил кличку Старина Девятый. И, когда главарь со своими подручными начал обсуждать вечером у костра план действий, разведчик решил, чтобы скрыть свой интерес к предмету разговора, сделать вид, что хочет скромно удалиться. Но главарь сказал ему: «Старина Девятый, ты можешь остаться». Это означало, что этому человеку доверяют. Так игрой слов «девятые поганцы» и «старина девятый» Мао Цзэдун озвучил сигнал о том, что руководство Китая может вновь использовать интеллигенцию в своих целях и начать восстанавливать подорванное им же самим доверие к ней[15].
В данном обращении к читателю, на наш взгляд, нет смысла пересказывать содержание книги, чтобы привлечь внимание к особенностям этапов, пройдённых китайской интеллигенцией в ⅩⅩ столетии. Каждому из этих этапов Светлана Даниловна Маркова на протяжении своей долгой и плодотворной исследовательской деятельности посвятила отдельную работу. Она заложила основы китаеведческой интеллигентологии. Известная работа американской исследовательницы Мерл Голдман, довольно близкая по методике анализа материала[16], появилась лишь через 12 лет после публикации первой монографии С. Д. Марковой, касавшейся судеб творческой интеллигенции в период национально-освободительной борьбы в Китае. Работа Голдман охватывала период 1940—1950 гг. и не включала в себя события 60-х годов и «культурной революции». В вышедшей в 1981 г. работе другого американского китаеведа Джерома Гридера речь шла о роли интеллектуалов во власти в Китае ⅩXIX — первой половины ⅩⅩ веков, и касалась она в первую очередь идеологической борьбы по проблемам модернизации Китая[17].
Разумеется, в одной книге невозможно охватить все стороны бытования на протяжении века различных групп интеллигенции в столь огромной стране, как Китай. Поэтому пути, пройдённые китайской интеллигенцией, рассматриваются С. Д. Марковой в первую очередь на примерах судеб выдающихся китайских поэтов. Умение писать стихи — естественное свойство представителей китайской интеллигенции. Однако поэтический дар, способность выражать в стихах не только личное, но и то, что, перефразируя данную Е. А. Евтушенко характеристику русской поэзии, позволяло бы сказать о стихотворце, «поэт в Китае больше, чем поэт» — это было дано немногим. И именно на отношениях поэта и власти наиболее отчётливо просматриваются общие подходы верхов к интеллигенции. Это подметил ещё В. М. Алексеев при анализе творчества танских поэтов: «Поэт выше окружающей его среды недостойных людей, но они — у власти, и ему остаётся лишь негодовать в красивой поэтической форме»[18]. Качество общества определяется состоянием поэзии в нём.
Книга органически сложилась из цикла поэтико-интеллигентологических работ С. Д. Марковой, так как все они были связаны единством темы и выстроены в хронологическом порядке. Все они ярко выражали глубочайшее уважение представителя русской интеллигенции к интеллигенции китайской, были смелыми выступлениями в защиту последней. Сегодня эти работы рассматриваются на страницах специальных трудов, посвящённых изучению литератур Востока в нашей стране[19]. Но они публиковались в разные годы и в разных изданиях, кроме того, осталось значительное рукописное наследие автора. Пришло время собрать эти драгоценные камни.
Светлана Даниловна Каменецкая (Маркова) родилась 17 ноября 1923 г. в доме Рейслера на Итальянской улице в городе Феодосии Екатеринославской губернии, где проживала её бабушка (по материнской линии) Мария Лукинична Муравьева с дочерьми Ольгой и Надеждой. Рядом была греческая церковь, в которой родители — Ольга Владимировна и Даниил Семёнович Каменецкие — окрестили младенца. Крестной матерью была Надежда Владимировна — младшая сестра Ольги Владимировны. Светлана была в семье вторым выжившим ребёнком из пяти, первенцем был Олег. Брат был на пять лет старше и всю жизнь трогательно заботился о сестрёнке.
Ольга Владимировна, в которой сочетались внешняя красота и властность характера, принадлежала к обедневшей ветви старинного дворянского рода Муравьёвых. По семейному преданию основателем рода был татарский мурза, служивший ещё Ивану Грозному. Жизнь добавила его потомкам и польской, и греческой крови. Мать Светланы получила образование в классической гимназии и затем училась на преподавательских курсах. Даниил Семёнович был представителем первых поколений русской технической интеллигенции — инженером-транспортником.
Раннее детство Светланы прошло на пляжах Феодосии. Сам город с развалинами генуэзской крепости и домом-музеем Айвазовского, овеянный романтикой Александра Грина, звал к познанию разных культур. Светлана всю жизнь оставалась зачарованной Чёрным морем, теми его изумрудно-бирюзовыми оттенками, которые можно видеть только в Крыму. В ночь с 11 на 12 сентября 1927 г. разразилось страшное крымское землетрясение. Воспоминание о нём запало в душу на многие годы. Когда земля начала разверзаться, Олег успел схватить сестрёнку и оказаться в безопасном месте. Затем семья переехала на Урал, но здешний климат оказался противопоказанным Светлане, врачи опасались за её лёгкие и посоветовали вернуться на юг. Глава семьи перевёлся в Донбасс, где работал на шахтах, был главным инженером, а затем и директором на одной из шахт в Рузановке и позже в Юзовке (Сталино, ныне Донецк). Ему полагался отдельный дом и экипаж — лошадь с коляской. Семья жила в достатке, в доме собиралось много друзей.
Светлана, подготовленная домашним воспитанием, рано пошла в школу — шести лет, причём её сразу же (по грамотности) приняли во второй класс. В школе она выделялась своими способностями к языкам, литературе, особенно любила русскую и украинскую поэзию. Огромное количество поэтических произведений оставалось в её феноменальной памяти. Сама писала стихи. Как-то раз в школу приехал известный украинский поэт Владимир Сосюра. На встрече с ним Светлана прочла стихи, посвящённые этому событию. Растроганный поэт подарил ей сборник своих стихов. Некоторое время после этого они переписывались. Спустя много лет с этим эпизодом оказался связанным другой, забавный случай.
В 1991 г. она участвовала в научной конференции в Одесском университете. Приезжие делегаты жили в небольшой гостинице в Аркадии. Как-то утром во время завтрака за столик к членам московской делегации подсел коллега, профессор Киевского университета. Он был сильно взволнован. Когда его спросили, в чём причина волнения, он ответил, что накануне вечером кто-то из москвичей неуважительно высказался об украинском языке. Его попросили успокоиться, сказав, что глупцов хватает и Москве, и в Киеве. А что касается украинского языка, то Светлана Даниловна, например, может прочитать ему по-украински всего «Кобзаря». На что украинский друг, всё ещё не успокоившись, запальчиво ответил: «Ну, Шевченко каждый может прочитать, а вот у нас есть великие поэты, о которых вы даже и не слышали!» «Это о ком же?» — спросили его. «Ну, например, о Владимире Сосюре»,— ответил киевлянин гордо. Но в ответ ему было сказано, что придётся ему, очевидно, лезть под стол, так как Светлана Даниловна знает на память и все стихи В. Сосюры.
