Бёджес сжал пальцами нижнюю губу:
- В каком баре это было?
- Я помню только, что там над входом была неоновая вывеска, она все время вспыхивала и гасла.
- Вы можете доказать, что были там сразу после шести?
- Я же вам сказал. Почему это так важно?
Бёджес медленно проговорил:
- Я мог бы от вас это скрыть, но я, наверное, ненормальный. Скажу вам прямо: ваша жена была убита в шесть часов восемь минут. Часы, которые были у нее на руке, разбились о край туалетного столика, когда она упала. Они показывали точно шесть часов восемь минут пятнадцать секунд. А ни одно существо на двух ногах или даже на двух крыльях не могло бы так быстро добраться до Пятидесятой улицы - всего лишь за одну минуту и сорок пять секунд. Достаточно доказать, что вы были в баре в шесть десять, и с вас будет снято подозрение.
- Но я же вам это говорю, я смотрел на часы.
- Это не доказательство, а неподтвержденное заявление.
- А что вы считаете доказательством?
- Когда кто-нибудь подтвердит ваши слова.
- А почему я должен это доказывать? Почему не наоборот?
- Потому что пока дело выглядит так, что никто, кроме вас, ее убить не мог. Иначе зачем мы сидели бы здесь всю ночь…
Хендерсон бессильно опустил руки.
- Теперь понятно, - вздохнул он. - Понятно.
Воцарилось молчание. Наконец раздался голос Бёджеса:
- Женщина, которая, как вы утверждаете, была с вами в баре, сможет подтвердить, во сколько это было?
- Конечно. Она посмотрела на часы одновременно со мной. Она наверняка это вспомнит и подтвердит.
- Ну, хорошо. Этого достаточно. Конечно, если она будет говорить правду. Где она живет?
- Не знаю. Мы расстались там же, где встретились, в том же баре.
- А как ее зовут?
- Не знаю. Я не спросил, а она не представилась.
- Не назвала даже имени? Вы провели вместе шесть часов, вы должны были как-то обращаться к ней.
- Мы никак не обращались друг к другу, - ответил он подавленно.
Бёджес снова вынул блокнот.
- Ну, неважно. Опишите её по крайней мере. Нам придется самим разыскивать.
Последовало долгое молчание.
- Так как? - спросил наконец Бёджес.
Хендерсон заметно побледнел.
- Господи, я не помню, как она выглядела, - проговорил он. - Я не могу вспомнить, она полностью вылетела у меня из головы. Вчера, сразу как вернулся, я, может быть, еще смог бы ее описать, а сейчас не могу. Это было слишком сильное потрясение- смерть Марселлы… А потом вы меня всю ночь допрашивали. Это как испорченный снимок.
Я не очень ее рассматривал, голова у меня была забита своими проблемами. - Он переводил взгляд с одного детектива на другого, в поисках поддержки. - Она совсем вылетела у меня из головы.
Бёджес пытался помочь ему:
- Не спешите. Времени достаточно. Подумайте хорошенько. Вспомните, какие у нее были глаза?
Хендерсон отчаянно сжал кулаки.
- Не можете вспомнить? Ну, а волосы, какие были волосы? Какого цвета?
Он закрыл глаза руками:
- Не знаю. Иногда мне кажется, что светлые, иногда - темные. Наверное, что-то среднее. Тем более что волосы были закрыты шляпой. - В его глазах мелькнул луч надежды. - Шляпу я очень хорошо помню. Оранжевого цвета, если вам это поможет. Да, оранжевая, я точно знаю.
- Но шляпу она сняла и, возможно, полгода не наденет. Что нам проку от этой шляпы? Не могли бы вы вспомнить что-то, что касается ее самой?
Хендерсон в отчаянии тер виски, и было видно, что он усиленно пытается вспомнить.
- Она была полная? Худощавая? Высокая? Маленькая? - спрашивал Бёджес.
- Я не могу вспомнить. Что мне делать?
- Вы нас водите за нос! - вмешался в допрос другой детектив. - Ведь это же было вчера, а не неделю назад!
- У меня всегда была плохая память на лица, даже при нормальных обстоятельствах. У нее было лицо, как будто…
- Надеюсь, вы нас не разыгрываете.
Хендерсон все больше и больше запутывался. Его ошибкой было то, что он размышлял вслух, вместо того чтобы обдумать слова.
- Она выглядела, как все женщины. Больше я ничего не могу сказать…
На этом допрос закончился. Лицо Бёджеса стало как каменное, видно было, что он еле сдерживается. Он надел плащ, поправил галстук и сказал рассерженно:
- Идемте, уже пора, мы здесь потеряли достаточно времени.
У выхода он смерил Хендерсона жестким взглядом и сказал:
- За кого вы нас принимаете? Думаете, с нами можно играть в кошки-мышки? Целый вечер, шесть часов вы провели в обществе женщины и утром не можете описать ее. Вы сидели напротив нее в баре, в ресторане, в такси и вместо лица помните какое-то пустое место под оранжевой шляпой? Думаете, мы это проглотим? Вы описываете какой-то призрак, фантом без имени, фигуры, роста, глаз, волос, словом, без всего, что есть у каждой женщины, и полагаете, что мы поверим, что вы были с ней, а не дома с женой, которая была убита в это время! Десятилетний ребенок поймет, что вы говорите неправду. По-моему, есть две возможности: вы выдумали эту женщину, или, как мне кажется, вы ее увидели вечером и теперь пытаетесь убедить нас, что она была с вами, хотя отлично знаете, что это неправда. И специально описываете ее так, чтобы не за что было ухватиться.
- Вставайте, пойдем, - приказал один из детективов резким голосом. - Бёджес не часто выходит из себя, но если вы его выведете - берегитесь.
- Я арестован? - спросил Хендерсон Бёджеса, вставая и направляясь к дверям, в то время как другой детектив крепко держал его за локоть.
Бёджес не ответил прямо. Ответ был понятен из распоряжения, которое он дал третьему детективу, выходя из комнаты:
- Погаси лампу, запри двери. Здесь долго никого не будет.
Машина стояла за углом. Начали бить куранты невидимой отсюда башни.
- Наконец-то, - с облегчением сказал Бёджес.
Им пришлось ждать этого около десяти минут, мотор они оставили включенным.
Хендерсон - не свободный и не арестованный - сидел сзади между Бёджесом и детективом из полицейского управления, которые допрашивали его ночью.
Третий, которого звали Додж, стоял с самовлюбленным видом рядом с машиной.
Был такой же вечер, как вчера: время свиданий, подкрашенное на западе небо, куда-то спешащие люди. Хендерсон, сидящий между двумя полицейскими, не двигался. Он понял, как круто может измениться человеческая судьба за каких-то несколько часов.
Дом, в котором он жил, находился рядом, достаточно было пройти вдоль фасада, чтобы увидеть вход. Но теперь это был не его дом. Теперь он жил в камере предварительного заключения, в здании рядом с полицейским управлением.
Его голос звучал глухо.
- Это было недалеко от магазина, - сказал он Бёджесу. - Когда начали бить часы, я шел мимо этой витрины. Я вспоминаю, когда снова вижу все и слышу бой часов.
Бёджес дал знак детективу, стоящему рядом с машиной.
- Вернись к этой витрине и проверь, Додж. Да, отсюда. Начинай.
Бёджес нажал на кнопку секундомера.
Додж, долговязый, рыжий детина, пошел по тротуару, а машина поехала за ним, держась рядом.
У Доджа был очень важный вид; он шел неестественной походкой.
- Он идет в таком же темпе, как вы? - спросил Бёджес.
- Думаю, я шел немного быстрее, - ответил Хендерсон. - Я заметил, что всегда хожу быстро, когда разозлюсь, а вчера я был очень рассержен.
- Добавь темп, Додж! - велел Бёджес помощнику.
Долговязый слегка увеличил темп.
Прозвучал последний удар часов,
Они приблизились к перекрестку. Красный свет остановил машину, но не пешеходов. Вчера Хендерсон не обратил внимания на светофор. Машина догнала Доджа в середине следующего квартала. Они оказались на Пятидесятой улице, Проехали квартал, еще один.
- Вы увидели его?
- Нет. Или не узнал. Вчера тротуар перед баром выглядел так, будто залит красной краской.
Третий квартал, четвертый.
- Нет, это не то.
Бёджес предупредил его:
- Будьте внимательны. Если вы будете водить нас за нос, ваше теоретическое алиби не поможет. Наверняка мы уже проехали мимо этого бара, прошло восемь с половиной минут.
- Раз вы мне не верите, то все это не поможет, - констатировал Хендерсон.
- Мы можем замерить время, которое потребовалось вам для того, чтобы преодолеть расстояние между двумя этими точками, - вмешался в разговор сидящий с другой стороны детектив. - Может быть, таким образом, мы определим, когда вы туда пришли.
- Девять минут! - проворчал Бёджес.
Хендерсон следил за медленно проплывающими мимо фасадами домов.
Какая-то вывеска проплыла назад за окошком машины, бесцветные неоновые трубки не горели. Он резко повернулся:
- Это здесь! Только реклама не горит. «Ансельмо» - так назывался бар. Точно. Иностранное имя…
- Стой, Додж! - крикнул Бёджес и нажал на кнопку секундомера. - Девять минут десять с половиной секунд, - объявил он. - Допустим, десять с половиной - на случай, если на улицах было больше народу и вам приходилось пробираться сквозь толпу. А чистых девять минут пешком от дома до бара. Добавим минуту на дорогу от дома до первого перекрестка, где вас застал бой часов. Итак, это возможно. - Бёджес повернулся к Хендерсону и посмотрел ему в глаза: - Теперь вам достаточно доказать, что вы пришли в бар самое позднее в восемнадцать часов семнадцать минут, и с вас будет снято обвинение.
Хендерсон ответил:
- Я могу доказать, что был там уже в восемнадцать шестнадцать, только нужно найти эту женщину.
Бёджес открыл дверцу машины и приказал:
- Идемте.
- Вы когда-нибудь видели этого человека? - спросил Бёджес бармена.
Бармен очень неохотно ответил:
- Его лицо мне кажется знакомым, но я вижу множество людей. - Он посмотрел на Хендерсона и неуверенно сказал: - Не знаю.
Бёджес заметил:
- Иногда рама важнее самой картины. Попробуем по-другому. Встаньте за стойку бара. Где вы сидели, Хендерсон?
- Где-то здесь. Часы были прямо надо мной, а ваза с печеньем стояла справа.
- Хорошо, садитесь сюда.
Хендерсон с несчастным видом опустил голову и тупо уставился в стойку бара, как и в тот раз. Это помогло. Бармен прищелкнул пальцами: - Вспомнил! Он был здесь вчера. Он, наверное, привык пить только по одной, пробыл здесь недолго.
- Во сколько это было, точно?
- В начале моей смены, в течение первого часа. Бар еще был наполовину пуст.
- Когда начинается ваша смена?
- В шесть.
- Но нам нужно точно знать, когда он пришел. Бармен покачал головой:
- Не могу вам помочь. Я смотрю на часы, только когда кончается смена. Может быть, в шесть, может быть, в половине седьмого. Точно сказать не могу.
Бёджес вопросительно посмотрел на Хендерсона и снова обратился к бармену:
- Что вам известно о женщине, которая была здесь в то же время?
Ответ бармена означал катастрофу:
- Какая женщина?
Лицо Хендерсона смертельно побледнело. Бёджес жестом не дал ему открыть рот:
- Значит, вы не видели, как он встал, подошел к какой-то женщине и заговорил с ней?
Бармен ответил:
- Не видел.
- Вы не видели женщину, сидевшую у стойки бара.
Хендерсон в отчаянии показал на второе сиденье справа:
- Оранжевая шляпа! - проговорил он, прежде чем Бёджес остановил его.
- Прекратите! - предупредил Хендерсона детектив.
Бармен вдруг рассердился:
- Я работаю в баре уже семнадцать лет. Каждый вечер одно и то же - пьют. Не спрашивайте меня, кто какую шляпу носит и кто кому назначает свидания. Я только выполняю заказы, и все! Скажите, что она пила, и я вам скажу, была она здесь или нет! У нас хранятся все счета! Я принесу их из конторы хозяина.
