Сердце Филиппа снова пошло, он судорожно вдохнул, торопливо утер лицо мантией и плевать ему было, смотрит кто или нет! Но никто не смотрел на Эйхарта, взоры собравшихся были устремлены на Локхарта и только на Локхарта, голос которого разносился над садом Малфой-мэнора.
— Эта история случилась со мной в далеких землях, которыми правила принцесса Цунаде, что означает «прекраснейшая и сильнейшая», и она была воистину прекрасна и сильна, поданные ее были многочисленны и сильны, а страна процветала, — говорил Гилдерой.
Филипп покачнулся, оперся о дерево. Что Локхарт несёт? Какая еще принцесса? Но вмешаться означало наверняка всё испортить и он, словно в тумане, слушал историю о том, как Гилдерой помогал принцессе Цунаде справляться с невероятно сильным и злым магом по кличке «Боль», считавшим себя богом. История была длинна, увлекательна, насыщена сражениями, путешествиями, романтикой и страстью, и в общем, даже немного понравилась Филиппу. Что уж говорить про слушательниц — те, казалось, даже не дышали!
* * *
— Гилдерой, — хлопнул его по плечу Филипп, — как твой литературный агент, скажу: это было гениально! На ходу придумать такую историю, теперь я понимаю, как тебе удалось написать эти книги! Не пойми меня неправильно, когда маг совершает подвиги и от него без ума женщины, вряд ли можно ожидать, что он еще и гениальный писатель, правда?! Сегодня мне казалось, что всё уже кончено, но ты спас положение и теперь нам открыты все двери!
Эйхарт понимал, что болтает лишнее, но никак не мог с собой совладать. Облегчение — вместо смертельного провала такой успех чтений! — рвалось наружу в виде слов, жестов, и, честно говоря, Филиппу крепко хотелось выпить.
— Разумеется, такого трудно ожидать, — неожиданно рассмеялся Гилдерой, — поэтому я такой один! А сейчас, извини, я хотел бы вернуться в номер, откуда ты меня вытащил.
— После того, как на тебя смотрели все эти аристократки, во время выступления и во время обеда? Думаешь, эта блондинка все еще ждет тебя? — изумился Филипп.
— Я обещал ей помочь, — совершенно серьезно ответил Гилдерой.
В другой раз Эйхарт начал бы спорить, доказывать, напоминать, но облегчение было слишком велико, и он просто молча аппарировал с Гилдероем обратно.
* * *
— Так что за помощь нужна твоему сыну? — небрежно поинтересовался Гилдерой.
— Что? — переспросила Барбара, всё ещё пытаясь прийти в себя.
Она и Гилдерой опять лежали голые в постели, голова Барбары покоилась на плече Локхарта,
— Я попросил напомнить, что между нами было, и теперь всё вспомнил, — голос Гилдероя был самодовольным и расслабленным, — два раза вспомнил.
Барбара ощутила затаённую грусть. Гилдерой был горяч, красив и опытен, теперь ей вполне верилось, что каждый день в его постели бывала новая девица, а то и целая аристократка! Да, случилось чудо, и Гилдерой не забыл про нее сразу, но что будет завтра?
— Саймону, это мой сын, уже пошел девятый год, а он еще ни разу никак не проявил своей магии, — грустно вздохнула Барбара. — Скоро уже начнут говорить, что он сквиб, что он не волшебник.
Она поежилась от одной только мысли об этом.
— Примерно неделю назад мы были в Хогсмиде, на презентации твоей книги, и Саймон теперь просто бредит магическими приключениями, а ты его новый кумир! Возможно, если бы ты пришел к нам... поговорил с Саймоном...
После всего, что между ними было — на этот раз по-настоящему — можно было не стесняться, и все же Барбара спотыкалась на словах, делала паузы и мямлила. Гилдерой невозмутимо ждал, и Барбара приободрилась, заговорила увереннее.
— Я целый год откладывала деньги и купила для него специальную книжку — курс быстромагии для обучения. Я уверена, она поможет Саймону, ему нужно только как следует постараться, и, возможно, в нём пробудилась бы магия! Так бывает, мне говорили, магия пробуждается не сразу, нужна сильная встряска, физическая или психологическая, и когда Саймон так воодушевился, я подумала, что это тоже встряска — встреча со своим кумиром?
— Несомненно, — уверенно подтвердил Гилдерой. — Когда ты видишь предмет своего обожания, всё в тебе пылает и переворачивается, ты чувствуешь, что готов свернуть горы и сворачиваешь их!
— Так ты встретишься с ним?
— Разумеется, я же обещал. Только мне кажется, что это не вся история?
Барбара вздохнула, поколебалась, подумала о том, что если сейчас заняться сексом, то это будет гораздо приятнее и с меньшим количеством слов, поколебалась еще, напомнила себе, что уже завтра в этой постели может оказаться новая блондинка-аристократка, которой и дела не будет до Саймона, вздохнула и начала рассказывать.
— Ходят слухи... ужасные слухи, что кто-то убивает сквибов. Разумеется, Министерство все отрицает, но у меня есть один... друг, неважно, в общем, одно убийство сквиба точно было, и на месте преступления не нашли никакой магии! Все эти сторонники чистой крови, кого не добили в первой войне, снова подняли головы, и говорят, что это сама магия наказывает сквибов за неполноценность! Я не знаю, кому верить, не знаю! Мне страшно, Гилдерой, страшно за сына!
Гилдерой начал ее утешать, и Барбара обнаружила, что была права: секс и вправду оказался гораздо приятнее, и с меньшим количеством слов.
* * *
— Вот, Гилдерой, познакомьтесь, это мой сын, Саймон, — немного нервно проговорила Барбара, входя в детскую. — Малыш, поздоровайся с мистером Локхартом.
Саймон сидел на полу и медленно, без интереса переставлял вокруг себя оловянных солдатиков. Вчера вечером Барбара заставила их двигаться и рубить друг друга, но магия уже выветрилась, и теперь фигурки валялись по всему полу. Саймон посмотрел на вошедших взрослых и встрепенулся:
