В пользу епископов и священников поступал особый налог, десятина святого Петра. Не довольствуясь этим, попы вымогали подачки и за выполнение бесчисленных религиозных обрядов. Рождение и смерть, свадьба и поминки, каждая радость и горе в жизни крестьянина являлись поводом для новых вымогательств со стороны алчных «служителей божьих». От попов не отставали монахи, собиравшие «доброхотные даяния» и продававшие наивным верующим «чудотворные» иконки, ладанки, крестики, мощи и другие «святые товары».
С годами рос аппетит светских и духовных феодалов — Чехии. Они требовали от крестьян новых денежных платежей и налагали на них новые повинности. Если ввести новый «побор или увеличить размер старого не удавалось, они заставляли крестьян выкупать за наличные деньги различные барщинные повинности. Разумеется, при этом размеры выкупа определяли сами феодалы. Деньги! Вот что интересовало их больше всего. Хотя денежные поборы феодалов и ограничивались порой специальными грамотами, паны и монастыри не довольствовались установленными платежами и постоянно стремились увеличить их.
Денежная форма феодальной ренты стала к XV в. наиболее выгодной для феодалов. Это являлось следствием и выражением высокого уровня развития экономики чешских земель. Распространение денежной ренты заставляло крестьян все чаще обращаться к рынку, продавать свои продукты: ведь для уплаты господину прежде всего нужны были наличные деньги. В силу этого в Чехии расширялся объем внутренней торговли, быстро росла сеть мелких рынков, увеличивались и крепли торговые связи отдельных областей страны между собой. Однако распространение денежной ренты отнюдь не означало, что феодальной эксплуатации пришел конец. Земля по-прежнему оставалась собственностью феодалов, над всеми, крестьянами нависла угроза полного закрепощения, барщина в некоторых местах даже увеличивалась. Это вызывало- естественное сопротивление крестьян, но до поры до- времени феодалам удавалось топить в крови разрозненные крестьянские выступления.
Распространение денежной формы феодальной ренты повлекло за собой и другие важные последствия. И прежде положение чешских крестьян не было одинаковым, теперь же имущественное расслоение особенно усилилось: к началу XV в. во многих селах выделились зажиточные, сравнительно хорошо обеспеченные землей и скотом хозяйства. Вместе с тем к этому времени резко увеличилось количество малоземельных, бедняцких хозяйств — подсоседков. Зажиточная верхушка крестьян постепенно сама начинала выступать в роли эксплуататора по отношению к сельской бедноте. Немало безземельных подсоседков должны были гнуть спину не только на феодалов, но и на богатых односельчан, державших их в безысходной долговой кабале.
Однако результаты расслоения чешского крестьянства к началу XV в. не нужно преувеличивать. Все крестьяне, а подавляющее их большинство составляли средние слои, по отношению к феодалам являлись классом эксплуатируемых и бесправных. Их бесправие выражалось прежде всего в том, что крестьяне могли пользоваться землей лишь на условиях, установленных феодалами. Кроме того, среди крестьян было очень много крепостных, причем остальные также находились в большинстве случаев в тяжелой зависимости от феодалов. Лично свободных крестьян было в Чехии сравнительно мало, да и они сплошь и рядом страдали от произвола панов и земанов.
Особенно тяжелой была жизнь крепостных крестьян, которые выполняли различные барщинные повинности. У них не было никаких прав. Они не могли по собственному желанию переходить к другим феодалам, не могли заключать по своей воле браки, платили унизительные личные подати. Крепостные подлежали только суду своего господина — даже право жаловаться в королевский суд было отнято у этих несчастных особым законом. Да и что это был за суд! Королевский суд свято охранял привилегии феодалов. Жестокость королевских следователей и судей не знала границ, если дело касалось пыток, которыми обязательно сопровождался допрос обвиняемых. Что касается суда феодалов, то он сводился к кровавой расправе с непокорными. Произвол господина заменял здесь право. Палачи и тюрьмы, застенки и виселицы были чуть ли не в каждом панском замке, а также во владениях архиепископа и епископов.
Чешские крестьяне пытались хоть как-нибудь облегчить свою горькую участь. Многие из них, и в первую очередь бедняки, стремились убежать в город. Каждым беглецом владело желание стать свободным, завести свое дело, сделаться ремесленником. Однако удавалось это лишь немногим.
В средневековой Чехии было немало городов. По современным масштабам они были, правда, невелики, но пятьсот лет назад город, в котором насчитывалось 10–15 тысяч постоянных жителей, считался уже весьма крупным. В столице Чехии — Златой Праге проживало тогда примерно 30 тысяч человек.
В основном городское население Чехии состояло из ремесленников. Правда многие горожане занимались и сельским хозяйством. В городах изготовляли орудия труда и предметы вооружения — телеги и плуги, бочки и посуду, иглы и бритвы, пушки и мечи и т. п. Одни ремесленники мыли и чесали шерсть, другие сучили нити, ткали и ворсовали сукно, третьи окрашивали ткани. Немало людей было занято добычей серебра и железа, а также изготовлением стеклянных изделий. Искусные мастера переписывали и переплетали книги, шили одежду и обувь, обрабатывали дерево и кожу. Ремесленники были объединены в цехи — так назывались союзы мастеров одной профессии, живших в одном месте. Цехи предоставляли своим членам некоторую защиту против произвола феодалов, устанавливали для членов цеха объем продукции, способы ее изготовления, определяли цены и условия продажи сырья или готовых изделий. У каждого цеха имелся особый устав или статут, который утверждался иногда самим королем.
