— Теперь не сорвешься… Давай ломик, тюкнем… Заглатывай, родная… Где ломик?.. Держи! — он неожиданно всовывает в руки растерявшегося Графа удилище, а сам бежит за ломиком.
Механик под водой делает еще одну попытку освободиться от впившегося в него тройника: он двумя руками сильно дергает за леску…
От этого рывка Граф теряет равновесие и не выпуская из рук удилища, летит в воду.
Семен Семенович, охваченный рыбацким азартом, кричит:
— Поводи, поводи ее!
Кипит и бурлит вода у борта баржи. Судорожно барахтается не умеющий плавать Граф, не выпуская из рук удилище.
Под водой Механик, боясь быть обнаруженным, включает винтовой мотор собственно изобретения, прикрепленный к ранцу акваланга. Со скоростью торпеды он устремляется в открытое море, таща за собой на леске Графа.
Эта сцена живо напоминает нам страницы повести Хемингуэя «Старик и море», рассказывающей, как большая рыба тащит за собой лодку с рыбаком.
Механик прибавляет обороты. Скорость увеличивается. Граф выходит на редан, поднимается над водой, словно катер на подводных крыльях.
На барже мечется Семен Семенович, что-то кричит, размахивает гипсовой рукой. Он становится все меньше и меньше.
И, может быть, неудачливые сообщники, гонимые болью, страхом и алчностью, прошли бы таким образом Босфор и даже Дарданеллы, если бы на их пути не встал песчаный островок. Механик под водой огибает его, а Граф врезается в берег.
Еще несколько метров он пашет песок, но затем леска ослабевает, и Граф, тормозя животом, останавливается.
Он машинально вытягивает леску. На тройнике — трусы Механика.
Граф впадает в панику. Кругом вода. Зловеще кричат чайки.
— Помогите!.. Спасите!..
Из воды появляется Механик. Он видит, как вдали, на маленьком островке, взывает о помощи Граф.
— Идиот! — зло говорит Механик и быстро скрывается среди прибрежных скал, сверкая на солнце белыми ягодицами.
Покинутый своим сообщником, новоявленный Робинзон не может ждать быстрой помощи и от верного Семена Семеновича: островок находится за скалистым мысом и не виден с баржи.
…Высоко в бездонном небе проносится черная точка самолета, оставляя за собой серебристый дымовой след.
Далеко в бескрайнем море, где-то на самом горизонте, проплывает белый лайнер, кажущийся отсюда игрушечным корабликом.
И в этом равнодушном мире трагически звучит голос Графа:
— Э-ге-гей!.. Спасите!.. Помогите!.. На помощь!..
Но его отчаянные призывы тонут в шуме прибоя и в пронзительном визге Ослабевший, охрипший от крика, он мечется по островку и размахивает удилищем, на котором привязана рубашка как флаг бедствия.
— Помогите!.. Спасите наши души!.. СОС! СОС! СОС!..
— Дяденька, чего вы кричите? — раздается детский голос за спиной Графа. Перед ним — неизвестно откуда взявшийся аккуратный мальчик с полиэтиленовым мешочком для рачков.
— Иди, иди отсюда, мальчик, не мешай! — отправляет его Граф, даже не подумав о том откуда тот взялся здесь, на необитаемом островке.
Мальчик, пожав плечами, независимо уходит обратно к берегу.
Он идет по воде, аки по суху, как Иисус Христос.
Суеверный Граф, узрев чудо, падает на колени. Он готов каяться и бить земные поклоны.
А мальчик продолжает идти по щиколотку в воде, собирая рачков по пути.
Но никакого чуда, конечно, нет. Он идет по узкой отмели, соединяющей островок с противоположным берегом бухты.
Поняв это, Граф поднимается с коленей и, все еще находясь в состоянии религиозной прострации, идет вслед за мальчиком. А над Графом на удилище развевается рубаха, словно хоругвь.
Вечер того же дня.
Кабинет Механика на автостанции. Две головы склонились над ярко освещенной схемой, лежащей на столе.
— Шеф дает нам возможность реабилитироваться. Местом новой операции он определил летний ресторан «Плакучая ива». Строго на север на расстоянии порядка пятидесяти метров, — Механик откладывает циркулем на схеме названное расстояние, — расположен туалет, обозначенный на схеме буквами «М» и «Ж». Асфальтовая дорожка, ведущая к туалету, проходит мимо куста шиповника, где буду находиться я…
Граф кивает.
— Такова наша дислокация. Теперь — твоя задача. Ты приводишь клиента в ресторан, доводишь его до нужной кондиции и тут же выводишь освежиться. Убедившись, что клиент следует в заданном направлении, со словами: «Сеня, я жду тебя за столиком!» — ты возвращаешься на исходную позицию. Твое алиби обеспечено… Клиент, проходя мимо шиповника, попадет в мои руки, ну а дальше — вопрос техники… Ясно?
— Понятно, — говорит Граф. — Я вот только боюсь… Как его довести до кондиции?.. Он малопьющий…
— Как говорит наш дорогой Шеф, — с сардонической усмешкой замечает Механик, — на чужой счет пьют даже трезвенники и язвенники!
Утро следующего дня.
Семен Семенович возвращается с рынка. В авоське — щедрые дары южного базара: глянцевые синие баклажаны, пунцовые помидоры, зеленые перья лука, золотистые дыни — «колхозницы», а сверху лежит покрытая пыльцой черная гроздь винограда «Изабелла».
Он проходит мимо продавца лотерейных билетов, который зазывает покупателей:
— Для больших семей и для маленьких семеек любой билет по тридцать копеек… Папе — телевизор, мотороллер — сыну, маме — холодильник или стиральную машину… Для дочки возьмете билет не зря: выиграет дочка часы «Заря». Не забудем дедушку, если есть дед: здесь приготовлен для деда мопед… Бабушка тоже хочет подарка, есть и для бабушки лодка-байдарка… С билетами будет дружней родня… до тиража осталось всего три дня!
Семен Семенович останавливается, видимо, чтобы купить билет. Он пересчитывает мелочь, но затем с легким вздохом продолжает свой путь.
Но не успевает он сделать и нескольких шагов, как к обочине тротуара подкатывает такси. Открывается дверца, Семен Семенович недоуменно оглядывается, но потом, улыбаясь, кивает водителю и садится в машину.
Такси уезжает.
— На одну зарплату на такси не разъездишься! — многозначительно размышляет Варвара Сергеевна, доставая из сумочки деньги. — Сто билетов! — обращается она к продавцу. — Только подряд!
Обрадованный продавец начинает декламировать приготовленный на этот редкий случай стихотворный дифирамб:
— Кто берет билетов пачку, тот получит…
— Бросьте эту дурацкую агитацию! — охлаждает его пыл товарищ Плющ. — Я покупаю билеты не ради выигрыша…
— А ради чего? — растерянно спрашивает продавец, переходя на прозу.
— Ради утопающих… — начинает с привычной ораторской интонацией товарищ Плющ. — …в зелени новых жилмассивов, сверяющих стеклом и пластиком дворцов культуры, которые строятся на средства, полученные от лотереи. Приведу несколько цифр…
…В такси заканчивается нелегкий разговор между Володей и Семеном Семеновичем.
— Виноват. Больше это не повторится, — говорит Семен Семенович. — Передайте Михаилу Ивановичу, что я сегодня же начну выполнять задание.
— Потолкайтесь по комиссионкам. Загляните на рынок. Посидите в ресторане. В общем, будьте больше на виду.
— Ясно!
— У вас, конечно, будут расходы. Вот возьмите! — И Володя протягивает пачку денег.
— Что вы! Я сам!
— Семен Семенович, давайте без самодеятельности… Здесь пятьсот рублей.
— Новыми? — поражается Семен Семенович.
А Володя продолжает:
— И еще одно. Возьмите.
Лицо Семена Семеновича меняется. В глазах сначала недоумение, потом испуг. Знакомый нам нарастающий щемящий звук свидетельствует, что внутренняя тревога вновь овладевает им.
— Зачем?
На ладони у Володи лежит пистолет.
— Как говорится, на всякий пожарный случай. Возьмите…
Семен Семенович осторожно берет пистолет.
— С войны не держал боевого оружия…
— Ну, это, скорее, не боевое оружие, а психологическое… Стартовый пистолет. Знаете: «На старт… Внимание… Пу! Арш!» На всякий пожарный… При случае можно пугнуть, можно подать сигнал…
Успокоившийся Семен Семенович с любопытством рассматривает пистолет и кладет его в авоську, рядом с гроздью винограда.
— Семен Семенович, — укоризненно говорит Володя.
— Ах да!.. — и он быстро прячет пистолет в карман.
Над входом горит аргоновая вывеска: «Ресторан «Плакучая ива».
Гремит небольшой, но чрезвычайно энергичный оркестр, между танцующими ловко лавируют официанты с подносами и графинчиками, звенит посуда, хлопают пробки — словом, царит атмосфера обычного ресторанного веселья. От столика к столику ходит знакомый нам продавец лотерейных билетов.
В углу сидят наши приятели: Граф пригласил Семена Семеновича в ресторан «обмыть» мифическую премию, а тот охотно принял приглашение, так как оно удачно совпадало с полученным заданием «посидеть в ресторане, быть больше на виду».
Граф дает пожилому официанту последние указания по поводу меню, а Семен Семенович с интересом рассматривает публику. Он собран, сосредоточен и немножко напряжен. Время от времени он ощупывает внутренние карманы, чтобы проверить, на месте ли пистолет и казенные деньги.
За соседним столиком — молодая пара. Они так увлечены друг другом, что не замечают никого вокруг.
Торговые моряки, вернувшиеся из плавания, гуляют в чисто мужской компании.
За большим банкетным столом в нише чествуют того самого бухгалтера, который нашел клад зарытый контрабандистами, и честно сдал его государству.
Группа иностранных туристов ужинает столом, на котором стоит флажок какой-то заграничной державы. Вокруг них суетятся официанты во главе с метрдотелем.
— Сеня, ты что будешь пить — водку или коньяк? — по-деловому спрашивает Граф.
— Чай, — простодушно отвечает Семен Семенович.
— А! — отмахивается Граф. — Дайте бутылочку того и другого. Для начала…
Официант исчезает, а Граф, взглянув на свои роскошные музыкальные карманные часы на семнадцати камнях, встает из-за столика.
— О-о-о, надо позвонить мамочке… Я сейчас…
Проходя мимо столика иностранцев, Граф вежливо кланяется метрдотелю.
— Добрый вечер, Иван Васильевич!
Строгий и величественный метрдотель чуть заметным кивком отвечает на его приветствие.
— Я заказал Феде дичь, очень прошу вас… — метрдотель понимающе наклоняет голову. — Спасибо, — говорит Граф и проходит к телефону.
Семен Семенович продолжает рассматривать публику, И вдруг он чувствует, что кто-то остановился за его спиной. Не решаясь оглянуться, он косит глазом и видит огромные ботинки сорок шестого размера с блестящими застежками.
Осторожно скользя взглядом снизу вверх по массивной фигуре Незнакомца, Семен Семенович доходит до квадратной челюсти с бульдожьим прикусом и глубоко сидящих глаз. Незнакомец тоже внимательно осматривает его с головы до ног, на секунду задерживается взглядом на гипсовой руке и спрашивает:
— Свободно?
— Занято, — почему-то шепотом отвечает Семен Семенович.
Незнакомец медлит, словно хочет еще что-то спросить, затем отходит и садится за освобождающийся рядом столик.
Семен Семенович незаметно следит за ним. Щемящий звук его тревоги постепенно нарастает.
— Вот оно, началось! Только спокойно! — звучит его внутренний голос.
Он незаметно ощупывает пистолет в кармане, вдруг вскакивает как ужаленный и быстро направляется к выходу.
— Где здесь телефон? — спрашивает он у метрдотеля.
Тот указывает направление и провожает встревоженного, торопящегося Семена Семеновича долгим оценивающим взглядом.
…В телефонной кабине Граф заканчивает разговор:
— Жду… Да… Да… Клиент будет в порядке… — Оглянувшись и прикрыв трубку рукой, он конфиденциально сообщает: — Сам шеф здесь…
Семен Семенович подходит к телефонной кабине как раз в тот момент, когда из нее выходит довольный Граф.
— Надо позвонить Наде… Будет волноваться…
— Давай, давай, звони! — покровительственно похлопывает его по плечу Граф.
Семен Семенович входит в кабину, а Граф направляется к столику.
Семену Семеновичу наконец удалось связаться с таксомоторным парком:
— Такси!.. Говорит Семен Семенович Горбунков… Да, да, Горбунков… Пришлите такси к ресторану «Плакучая ива»… Срочно… Спасибо!
Повернувшись к двери спиной, он достает пистолет, вставляет в него обойму и, переложив оружие в брючный карман, решительно выходит из кабины. Теперь он готов к любым неожиданностям.
И Граф уже готов к началу своей операции, Старик официант Федя за это время успел не только великолепно сервировать его стол, но и обслужить Незнакомца, перед которым стоят запотевший графинчик и холодная закуска.
Незнакомец по-прежнему внимательно рассматривает усаживающегося за столик Семена Семеновича.
— Ну-с, — приступает к делу Граф, разливая коньяк в большие винные рюмки. — Начнем, пожалуй…
— Стоп, стоп, мне хватит. Я много не могу пить…
— Первую до дна!
Семен Семенович исподтишка смотрит на Незнакомца. Незнакомец в свою очередь смотрит на него.
— Ага, следит, — звучит внутренний голос Семена Семеновича. — Пусть видит, что я пью… — И он поднимает свою рюмку: — За твою премию!
— Дай бог не последнюю!..
Друзья чокаются, и Семен Семенович с отмщением, словно горькое лекарство, прокатывает коньяк.
— Закусывай! — командует Граф и, не теряя времени, тут же наливает по второй. — За твое здоровье, Сеня!
Семен Семенович хочет отказаться. Он косится на Незнакомца. Слегка повеселевший внутренний голос Семена Семеновича размышляет: «Клюет на живца! Ну, если для дела…»
И он выпивает вторую рюмку, с удивлением обнаруживая при этом, что она вызвала уже меньшее отвращение.
Он оборачивается к Незнакомцу, чтобы проверить его реакцию. А тот, широко улыбаясь, поднимает свой бокал, приглашая Семена Семеновича выпить вместе.
Слегка захмелевший Семен Семенович хватает большой фужер и требовательно обращается к Графу:
— Гена, ты что ж не наливаешь?
Приятно удивленный Граф наполняет его фужер до краев.
— О-о-о! — одобрительно восклицает он и на радостях от того, что операция развивается наилучшим образом, наполняет и свой фужер.
А Семен Семенович, улыбнувшись Незнакомцу и подняв бокал, лихо выпивает его.
Раздаются громкие аплодисменты. Но эта овация относится не к гусарскому подвигу Семена Семеновича, а к герою празднества за банкетным столом в соседней нише.
Там, как мы уже сказали, чествуют того самого бухгалтера, который нашел клад и сдал его государству.
— Ваши аплодисменты я отношу не на свой личный счет, а на счет всего нашего замечательного коллектива, который меня вырастил и воспитал, — скромно и проникновенно говорит виновник торжества. — Я уверен, что каждый из вас, когда найдет клад, поступит точно так же, как и я, потому что самый ценный наш клад — это наши люди…
