- В Очос Риос?
- Это на Ямайке. Разве вы не знаете? - Ей хотелось меня поддеть.
- Нет, - сказал я вежливо, - не знаю. Ну и что?
- Герцогиня прекрасно развлекалась там. Она повстречала одного английского офицера, чей титул оказался на целый век древнее титула ее мужа. Так что она спала с ним с гораздо большим удовольствием.
Тут я начал подозревать, что не так уж хитер, как о себе мнил.
Аккуратно поставив стакан, я начал:
- Скажите, вы случайно…
- Я вернулась только вчера. И вот узнаю, что муж уже заявил о моем исчезновении. Ну, что скажете? - заключила она с видом триумфатора.
- Да ничего особенного, - ответил я.
Это ей не понравилось. Каждый мнит себя способным породить бурю в душе ближнего.
Мне нужно было позвонить. Она указала на телефон.
- Привет, Талли, - сказал я. - Можешь вычеркнуть Катарину Сааведра-и-Карвахал.
Герцогиня тем временем поставила несколько пластинок на свою стереосистему.
- Она что, умерла?
- Нет, Лео, - ответил я, - просто сгоняла в Очос Риос.
Я повесил трубку. Это и правда была атомная смесь. Похоже, напиток состоял из чистой водки, в которую плеснули для запаха немного апельсинового сока. Герцогиня раскачивалась в ритм танцевальной музыке. Она раскинула руки, приглашая меня.
- Спасибо, нет, - сказал я.
- А надо бы согласиться. Ведь комиссар член того же спортивного клуба, что и мой муж. Они же вместе играют в сквош. И в бадминтон. Я пожалуюсь, что вы мне надерзили… если вы откажетесь со мной потанцевать.
- Мне пора, - сказал я вставая. - Почему бы вам не найти работу?
- Я была нищей и была богатой, как сказал не знаю кто. Поверьте мне, быть богатой гораздо лучше. Так вы идете танцевать?
- У меня много работы.
- Я предоставлю вам столько работы, сколько вы захотите, - сказала она.
Ее бедра ходили ходуном. Весьма впечатляюще. Она была лучшей женщиной из тех, кого мне доводилось встречать. И ведь никто не узнает! Никто, кроме ее мужа, человека, играющего в сквош с комиссаром. Лучше уж я буду играть с людьми своего круга!
- Рад был с вами познакомиться, - сказал я. - Спасибо за апельсиновый сок.
Я уже дошел до двери, когда почувствовал кого-то у себя за спиной. Она сняла туфельки и догнала меня, неслышно ступая босыми ногами по мраморным плитам.
- Трус! - прошипела она и хлопнула дверью с такой силой, что толстое стекло задрожало.
VIII
- Индиготиносерная кислота, - объявил Келси с довольным видом.
Я ничего не понял.
- Индиготиносерная кислота, - повторил он. - Не знаю, понятно ли тебе, но, имея в наличии лишь желтое пятно, найти нужное из всех существующих в мире веществ кое-что да значит!
- Еще бы. Ты имеешь в виду индиготиновую кислоту?
- Нет, - сказал он, и я уловил в его голосе раздражение. - Это немножко другое. Почти то, о чем ты говоришь, но немножко другое. Не буду повторять этот термин, но данное вещество используют для уничтожения татуировок.
- Татуировок?
- Да, татуировок. Ты слишком мало спишь. Прошу тебя, не повторяй за мной каждое слово.
Именно татуировок. Иногда люди делают татуировку, а потом жалеют об этом. Вот тогда и нужна эта кислота.
- Так, значит, делают татуировку, а потом используют кислоту, чтобы ее вытравить?
- Лучше и не скажешь. - Келси был язвительный тип.
Я потребовал палец и получил его прямо из морозильника.
С помощью мощной лупы я скрупулезно исследовал поверхность пальца. И обнаружил несколько черных точек, в беспорядке разбросанных на коже, - там, где находилось кольцо.
Я было подумал, что это крошечные пылинки, застрявшие под кольцом. Попытки счистить их оказались безрезультатными. И тогда стало ясно, что это микроскопические чернильные капельки, глубоко въевшиеся в кожу, все, что осталось от татуировки после действия кислоты.
Я взял кусок промокательной бумаги, который можно было обернуть вокруг пальца, нанес легкие чернильные мазки на черные точки и плотно наложил бумагу на палец. На ней проявились точки, расположенные беспорядочной двойной линией. Мне осталось лишь соединить их с помощью карандаша.
Линии оказались волнистыми, похожими на русские горки. Я не видел в этом никакого смысла.
Тяжело вздохнув, я продолжил свое занятие. Неужели все мои усилия напрасны? А если посмотреть на точки по-другому? Некоторые из них расположены параллельно, но на одном конце они сходятся, образуя некое подобие двузубой вилки. Я принялся переносить линии на другой листок бумаги. Пристально вглядевшись в рисунок, я вдруг почувствовал, что волосы у меня на затылке зашевелились. Это был прекрасный рисунок - я нарисовал змею, высунувшую свой раздвоенный язык.
IX
- Келси!
- Да? - В его голосе слышалось нетерпение.
- Можешь ли ты определить, когда была сделана эта татуировка?
Он склонился с лупой над стеклом. Поковырял миниатюрным скальпелем одну из черных точек. Наконец выпрямился и, сняв очки, потер глаза.
- Краситель еще достаточно насыщен и свеж в местах, где индиготин не проник слишком глубоко. Может быть, татуировка была сделана меньше года назад.
Я ушел в библиотеку и рухнул в кресло. Может ли женщина ни с того ни с сего вдруг сделать татуировку? Нет. Мужчина - возможно, и то, если он пьян. Но уж никак не нормальная женщина. Проститутки - да, и то самого низкого пошиба. Воистину женщина должна обладать весьма эксцентричным характером, чтобы придумать такое. Но если она с причудами, то не станет покупать кольцо, чтобы прикрыть татуировку. Значит, эксцентричность отпадает.
Я поднялся из кресла и пошел звонить Джезусу.
Джезус Ромеро. Два года назад он украл машину. И попался. Нападение с отягчающими обстоятельствами. Владелец настиг его у первого же светофора. Как всегда, Джезус нуждался в солидной дозе наркотика. Но в тюрьме наркотика не достанешь.
Я сумел снять «отягчающие обстоятельства», убедив владельца автомобиля забрать свое заявление. И закрыть дело, убедив заместителя следователя Вебера, что игра не стоит свеч. Он окончил юридический факультет Колумбийского университета и хотел с помощью этого ничтожного наркомана войти в большую политику. Вебер выразил возмущение подобным отношением к преступникам. Пришлось популярно объяснить ему, что Джезус будет нам благодарен и однажды выведет нас на крупного импортера героина, арест которого непременно вызовет овацию общественности.
Джезус оказался на месте. Я воспользовался своей кличкой:
- Господин Ромеро, это Эдди Сантьяго. Я только что прибыл.
Это означало, что мне надо с ним поговорить. Если бы вокруг толкался народ, он бы мне ответил: «Ты ошибся, приятель». Я сказал бы «извините» и дождался его звонка. Но на этот раз мы могли спокойно поговорить. Джезус разбирался в татуировке. На его левом бицепсе красовалась голова мертвеца, а подпись гласила: «Лучше смерть, чем бесчестье». Как большинство преступников, Ромеро был патриотом. На правом бицепсе две розы венчали вензелем слово «мама».
