- Ненавижу жареный лук, - сказала она.
- Расскажите об этом где-нибудь в другом месте, - ответил я вежливо.
- Может быть, вы все-таки встанете?
- Будет ли невежливо, если я останусь сидеть?
- Да вы просто…
- А что вы сказали бы о женщине, которая набирает ваш номер и дышит в трубку?
Она засмеялась и села. Опершись подбородком на кулачок, герцогиня посмотрела на меня.
- Мой муж за всю свою жизнь не съел ни одного сандвича, - сказала она. - Он говорит, что это вредно для здоровья.
- Он совершенно прав. Не хотите ли гамбургер? Она глянула на мою руку. Глаза ее полезли на лоб.
- Настоящий гамбургер. Ради всего святого, что произошло?
- Мы кое с кем разошлись во мнениях, - сказал я, пряча руку под стол.
- Вы похожи на льва, - сказала она. - Знаете, такого ленивого, полусонного льва.
- Ага, закажите что-нибудь.
Наш столик обслуживала розовощекая ирландская красотка. Герцогиня заказала сандвич.
- Знаете, вы, кажется, меня просто околдовали.
- Ага, - сказал я, подливая себе кетчупа.
- Вас это совсем не интересует?
Я поставил на место бутылку с кетчупом. Не женщина, а динамит. Во что бы то ни стало нужно избавиться от нее.
- Вы скучающая набитая деньгами потаскушка, - сказал я. - Вы были бы более счастливы, гуляя по бульвару с детской коляской. Но вы сделали иной выбор. Что посеешь, то и пожнешь. Не надейтесь разжалобить меня. Мне наплевать на вас и ваши проблемы. За свою жизнь я встречал слишком много бедных людей, действительно несчастных, чтобы заниматься вами и вашим мужем. Так вот, вопрос сводится к следующему: хочу ли я с вами переспать? Хочу. Сделаю ли я это? Нет. Почему? Потому что я люблю сам бросать женщин. Потому что я не люблю женщин, которые слишком много пьют. И потому, что ваш муж хороший приятель комиссара. Три превосходные причины, по которым я к вам даже не прикоснусь. Договорились?
Я поднес ко рту свой гамбургер. Это было ошибкой. Она перегнулась через стол и залепила мне пощечину. Славная получилась оплеуха. И куда только подевалась моя хваленая реакция, которой я так гордился?
Официантка побледнела и чуть не уронила гамбургер, который несла к нашему столику. В нашу сторону повернулось несколько голов. «Шрафт» - место, где ведут себя тихо, и пощечина прозвучала как выстрел из револьвера. Щека моя пылала. Герцогиня оказалась мускулистой женщиной. Не иначе как прекрасная теннисистка.
Я аккуратно положил гамбургер на тарелку, вытер руку о скатерть и вернул герцогине пощечину. Оставалось дожидаться ее реакции.
Она поднесла руку к лицу и внимательно посмотрела на меня. Поднимаясь из-за стола, она улыбалась и была совершенно спокойна. Герцогиня ушла. Никто не сдвинулся с места. На меня смотрели так, будто я был мерзавцем, избившим свою жену. Я выдержал испытание, и им пришлось опустить глаза. Свой гамбургер я съел до последней крошки, хотя он почему-то вдруг начал отдавать бумагой. Герцог, быть может, прав - не стоит есть гамбургеры. Но скажите, в каких ресторанах подают бутерброды с белым мясом цесарки? Уж конечно, не в тех забегаловках, где мне приходится обедать. Маленькая ирландочка теперь сторонилась моего столика. До этого она нет-нет да и застенчиво улыбалась мне. Что ж, идиллия окончилась.
Рассчитываясь, я заметил, что метрдотель хмурит брови. Герцогиня сделала из меня парию. Впрочем, мне было все равно. Да и порции в этом ресторане слишком маленькие.
Вдруг меня как током ударило: я же не выяснил, откуда она узнала об этом деле. Впрочем, подумал я, она наверняка позвонит сегодня еще раз. И самым удручающим было то, что я не мог, как тысячи обычных граждан, отключить телефон, чтобы спокойно выспаться. Прелести профессии детектива лишали меня этой привилегии.
Я вынужден был смириться с фактом, что герцогиня проведет ночь, названивая мне.
XIII
Я поставил будильник на семь часов и лег. К своему великому удивлению, я почувствовал, что хочу спать, и уснул. Меня разбудил звонок. Пытаясь нащупать будильник, я толкнул его раненой рукой, издав при этом что-то среднее между стоном и проклятьем. Наконец мне удалось обнаружить его в темноте и надавить на кнопку. Но будильник продолжал звонить. Я приходил в себя еще несколько секунд, прежде чем понял, что звонок исходит от входной двери.
На этот раз на ней было черное платье, которое, казалось, струилось по ее телу сказочным потоком, шляпа с широкими полями и белые перчатки. Она была слегка пьяна.
- Прошу вас, уходите, - сказал я.
Она положила руку на дверную раму:
- Надеюсь, вы не дойдете до того, чтобы прищемить дверью руку женщины?
- Нет, мадам, - сказал я.
Я снял ее руку с рамы и отвел в сторону. Но она повернулась на каблуках и оказалась в прихожей. Герцогиню слегка покачивало. Тем не менее она прекрасно владела своим телом, чего я не мог не оценить по достоинству.
- Подите причешитесь, - сказала она. - Вы просто ужасны, как, впрочем, и ваша квартира.
Она глянула на мою руку, которую я продолжал держать в вертикальном положении, с глупым упрямством надеясь, что так боль утихнет быстрее.
- Вы до сих пор не сделали перевязку?
Швы слегка разошлись. Я смотрел на герцогиню сонным взглядом. Она прошла в ванную и вскоре вернулась с пузырьком йода, пластырем и бинтами.
Я протянул ей руку. Пришлось скривить рот, когда она обильно полила ладонь йодом. Затем она ловко наложила бинт и закрепила его пластырем.
- Спасибо, - промычал я.
Я все еще стоял в прихожей.
Она уселась и скрестила свои длинные ноги, чтобы я мог ими вволю налюбоваться. Затем, проведя рукой в белой перчатке по столу, она показала мне собранную пыль:
- Вы никогда не вытираете пыль?
- Время от времени ко мне приходит прибраться женщина, - пояснил я.
Я отправился в ванную, причесался и вновь вышел к герцогине.
- Я не могу вас вышвырнуть сей же час, - сказал я. - Вы мне перевязали руку.
Она сняла шляпу и перчатки и разглядывала фотографии, разложенные на камине.
- Ваша жена и дети?
- Моя сестра и племянники.
- Прекрасно, - сказала она. - По крайней мере, не будет супружеской измены. Не предложите ли мне кофе? Судя по выражению вашего лица, мне необходимо протрезветь.
Она вновь уселась и принялась раскачивать ногой. Туфля соскочила с пятки и болталась на большом пальце. Поза была достаточно провокационной, и она прекрасно это осознавала.
- Интересно, не принялись ли они теперь за пальцы ее ноги, - сказала она.
Я шел на кухню приготовить кофе, но это замечание пригвоздило меня к полу.
Я повернулся к ней. Герцогиня сняла обе туфли и подошла к проигрывателю. Она была высокой и стройной. Отыскав в стопке дисков пластинку с арабской музыкой, она включила проигрыватель и, не двигаясь с места, начала свой странный танец.
Должно быть, ее бедра крепились подшипниками. Руки лениво проделывали вращательные движения, глаза были прикрыты подкрашенными синими тенями веками. Вдруг ее глаза широко раскрылись и она уставилась на меня.
- Как прикажете понимать ваше замечание о том, что они принялись за пальцы ее ноги?
- О, я хотела бы поговорить о многом.
Она вновь прикрыла глаза. Ее живот вычерчивал правильные окружности. Герцогиня приблизилась ко мне:
- Почему, черт побери, вы не занимаетесь со мной любовью?
- Я педик, - сказал я.
Поставив на плиту воду, я остался на кухне дожидаться, пока она не закипит. Так было надежнее. Герцогиня продолжала свой танец. Время от времени рука ее касалась груди. Я молил Бога о помощи. В комнату я вошел с двумя чашками, наполненными горячей водой, и с банкой растворимого кофе.
- Я это не переношу, - заявила она, сузив глаза. - Я предпочитаю натуральный молотый кофе.
- Не пейте его и проваливайте.
- Не надоел вам еще этот номер?
- А вам?
Она продолжала танцевать.
- Не понимаю, почему вы сидите в своей квартире, переполненный жалости к себе, вместо того чтобы разыскивать эту бедную женщину? - проговорила она с закрытыми глазами.
На моих часах было десять тридцать.
- Блестящая идея! - воскликнул я.
В ванной я снял рубашку и начал бриться. У меня не было ни малейшего желания пускаться на поиски людей в такой час. Я просто хотел убедить герцогиню, что собираюсь идти искать эту женщину. Она в конце концов все поймет и уедет домой. Моя гостья появилась в дверном проеме и оперлась о косяк.
- Обожаю наблюдать за бреющимся мужчиной, - сказала она. - Это переполняет меня нежностью.
Она смотрела на меня, пока я не закончил. Промыв бритву и обтерев лицо полотенцем, я прошел мимо нее в комнату и надел рубашку.
- Что означает свежая рубашка? - спросила она.
- У меня свидание.
Она уже забыла, что я должен найти пропавшую женщину. Герцогиня схватилась за иглодержатель моего проигрывателя, вырвала его из панели и метнула в меня туфлю.
От туфли я уклонился без особого труда, но проигрыватель спасти не смог. Ремонт обойдется мне в тридцать долларов. Я открыл сумочку герцогини. Она попыталась выцарапать мне глаза. Я толкнул ее на диван с такой силой, что она подпрыгнула на подушках. Пока она поднималась, я выхватил из вороха смятых купюр три десятидолларовых бумажки. Среди денег замешалось несколько металлических шпилек для волос, давно вышедших, как я считал, из моды. Кроме того, в сумочке оказался тяжелый браслет из наполеондоров, соверенов и, кажется, египетских монет. Я обнаружил также миниатюрные ножницы в виде журавля, две трети клюва которого служили лезвиями. Этот хлам показался мне чрезвычайно интересным.
