С этими мыслями зашел в раздевалку. Так как у меня был спортивный костюм, то я просто снял галстук, свернул его аккуратно и убрал в сумку, здесь пока к пионерской символике относились с высоким почтением. Скинул и повесил на крючок спортивную куртку и рубашку.
Школьный спортзал был огромен. Если бы не жестко установленные спортивные снаряды на поделенной пополам общей площади спортивного зала, то на нем можно было играть в большой футбол. В свободном от спортивных снарядов месте была площадка для баскетбола или волейбола, на которой, в данный момент была натянута волейбольная сетка, а в дальнем углу, рядом с установленными турниками и прочими снарядами, место застеленное жесткими матами. Все стены разрисованы спортивными символами и девизами типа “выше, быстрее, сильнее”, и “спорт - это жизнь”. В самом углу висела большая груша, рядом с канатом.
Вот, что мне надо! Для полного счастья не хватало только макивары. Я сразу направился туда. На матах несколько раз кувыркнулся и проделал разминочные упражнения.
- Ты че дурью занимаешься? - Савин остановился у края мат и смотрел на меня, и не только он, весь класс глазел на мои кульбиты. А, плевать, пусть глазеют, мне нужно выяснить - что я могу. Скользящей походкой приблизился к висящей груше и без промедления нанес серию ударов. Ногой прямой в грудь, три руками по корпусу и в голову, последний удар ногой в голову, а напоследок крутанулся, присев и проведя ногой вокруг, сбивая возможного противника с ног.
Ой! В паху сразу заболели растянутые мышцы и засаднили кулаки. Сел на мат, не подавая вида, что мне больно и взглянул на остолбеневших одноклассников. Савин захлопнул рот и сказал:
- Здорово! Ты, прям, как Талгат Нигматулин. Я в “Пиратах” видел. Карате, да?
Я пожал плечами, какая разница, пусть будет карате. Посыпались вопросы:
- А ты давно карате знаешь?
- А почему раньше не показывал?
- Серег прием покажи тот, ну тот, которым ты Громозяку свалил.
Я согласился показать, так как необходимо проверить, получаются ли приемы или нет. Может, с Громиным всё случайно вышло. Отбив всех желающих в сторону, напротив меня встал Савин.
- На мне показывай, Сергей-сан.
И картинно поклонился, шутник. Все засмеялись, но затихли когда поклонился я. Олег внимательно посмотрел на меня:
- Ну?
- Что ну?
- Вставай в стойку.
Я улыбнулся:
- А зачем, нападай так.
- Что, прям так?
- Да нападай же!
Савин, взревев как заправский паровоз, выбросил руку вперёд. Я поймал кисть, и крутанулся телом навстречу. Бросок. Ноги Олега описали полукруг и он впечатался в мат. Олег сразу вскочил.
- А так?
Он схватился за моё плечо. Его руку хватаю правой выше локтя, левой за кисть, скручивая руку шаг вперёд с ударом в пах, его рука заламывается за спину, и Савин засеменил, согнувшись к полу.
- Ой-ё!
Я отпустил его, и он затряс правой рукой.
- Теперь я. - Напротив встал Переходников. - Ты мне тот прием покажи, которым ты Громозяку свалил.
- Тогда хватай меня, так как он хватал. Вот так.
- Я видел, - Жека положил руку мне на плечо, ближе к шее и сжал пальцы. Правой рукой за мизинец, вверх его и в сторону, закручивая. Переходников заплясал по кругу на цыпочках, ойкая.
- И вот так, - сказал я и, чуть нажав к низу, заставил Женьку лечь на маты.
Раздались возгласы. Всем парням хотелось попробовать провести так же прием. Но рядом раздался свисток. У края мат стоял физрук, имени которого я не помнил, наверно он в нашей школе работал недолго. Он был молод, моложе меня на… тьфу, старше на лет десять. Наверно, он практиковался в нашей школе после института, а потом ушел, вот и не запомнился.
- Как фамилия, спортсмен?
- Вязов.
- Вязов? А, Вяяязов. - Кривя свой рот, он растянул мою фамилию, чего я не любил. - Наслышан, наслышан, Вяяязов. Так вот что, Вяяязов. Строй свою гоп-команду и сам падай в строй, Вяяязов. Урок уж десять минут как идет.
Физрук наклонился и свистнул свистком мне в лицо. Меня взяла злость - что за манера много раз повторять фамилию, да ещё коверкая её. На лице физрука было написано высокомерие, вперемешку с презрением.
И такие учителя приходят в школу? Понятно, почему он тут долго не работал. Нет уважения учеников - нет уважения коллег, а узнает про это Коротов, то вылетит махом. Наши глаза встретились. Сразу захотелось ударом ноги вколотить свисток в его кривой рот, теперь я уверен, что у меня получится.
Физрук, вдруг вздрогнул и отвел глаза, но спохватившись, свистнул в свисток.
- Построится.
Я выпустил сквозь зубы воздух, тихонько выпуская свой гнев:
- Ссссзззззууууу…. - И встал в общий ряд.
Савин, вставший рядом, прошептал мне в ухо:
- Я подумал, ты ему вдаришь.
- Было такое, - согласился я, - только-только сдержался. Как, хоть, его фамилия?
- Громин.
- Понятно. - Я с интересом посмотрел на физрука. Родственник или однофамилец? Скорей первое, раз так себя ведёт, ладно, поглядим.
- Разговорчики прекратили! - Физрук грозно оглядел строй, взглядом избегая меня. - На первый-второй рассчитайсь!
- Первый, второй, первый, второй…..
Класс разделился на две половины. Женская часть стояла отдельно, отдельно и занималась делением пополам. После расчета физрук объявил:
- Так как план урока был сорван, то нормативы я приму на следующем уроке. А сейчас разбиваемся на две команды и играем в волейбол.
Все одобрительно зашумели, так как играть всегда интереснее, чем сдавать нормативы.
- Вторые номера на ту половину поля, первые на эту. По местам, марш-марш!
Сам полез на судейское кресло на торце сетки, а мы разошлись по площадкам. Раскинули, кому подавать, досталось нам. Я взял мяч и встал на подачу. Свисток, и я, подкинув невысоко мяч, отправил его за сетку. Свисток.
- Неправильная подача!
Я посмотрел удивленно. После удара приземлился за линией, мяч упал в поле, не задев за сетку, чего ещё? Ладно. Подача с той стороны, мяч летит на меня, принимаю его, передавая Савину.
- Дай!
Олег не понял и дал дальше и в сторону. Бах, мяч ударился в край сетки, но перекатился на противоположную сторону, и упал вниз. Соперники не смогли принять его внизу. Свисток.
- Сетка. Счет один ноль.
Возмущенно загудели:
- Как так? Это же не подача. Мяч-то в поле.
Свисток.
- Сетка есть сетка, не спорить! Один ноль. Подавайте.
Я скрипнул зубами - судит, ведь, против моей команды. Ладно. Подача, прием мяча Савиным, тот передает мяч Бердникову, он неудачно принимает, мяч летит в сторону. Еле его догоняю и отправляю на поле соперников. Свисток.
- Потеря мяча. Два ноль.
- Почему, мяч же не ушел?
- За то игрок вышел за линию.
- Ну и что, правилами не запрещается принимать мяч за пределами площадки.
Физрук наклонился и прошипел мне:
- Ты будешь спорить с учителем, сопляк? Подай мяч так, как подаёт настоящий мужчина, и я соглашусь с твоими правилами.
- Эти правила не мои. - Я взял мяч и встал на подачу.
Сопляк, значит? Чувствую, как начинаю закипать. Учитель, значит? Я видел его перед собой, сидящего в двух с половиной метрах над полом. Смотрит на меня и криво лыбится, а свисток во рту. Явно издевается. Подачу тебе как мужчина подать? Ну, держи. Я подкинул мяч и с разгона, подпрыгнув, вдарил по нему со всех сил.
Чмок!
Вот и подавился своим свистком. Физрук схватился за лицо, закашлялся, выплевывая осколки размолотого пластика. Потом слетел с судейского стула и кинулся ко мне.
- Сука, да я тебя закопаю.
Он схватил меня резко, сильно сжав и закрутив в узел вместе с кожей футболку. От боли в глазах потемнело.
Сквозь зубы говорю:
- Вы не учитель, разве с детьми, так не поступают?
- Что ты можешь знать о жизни, щенок? - Он без труда оторвал меня от пола и приблизил своё лицо, пахнув на меня дорогим одеколоном, и прошипел, брызгая слюной, мне прямо в лицо:
- В этой жизни всегда права сила. А ты слабак. Ну и где твое карате? А? Не слышу? - Громин стоял в вполоборота, держа меня на полусогнутой руке почти не напрягаясь.
Вынырнув из кипящей в груди боли, сквозь зубы, а больше никак, я сиплю ему в лицо и думаю - куда ударить, чтоб он меня выпустил:
- Ты, урод, прав в одном - сила правит этим миром. Но на силу всегда найдется другая сила.
- Но не сейчас. - Физрук скривился и отвел руку для удара.
- Отпусти его! - На руке физрука повис Олег Сафин и Маринка Зеленина, хватанувшая Громина зубами за руку. Тот отпихнул Маринку, и с легкостью швырнул Олега в сторону.
- Всем стоять! - Физрук развернулся по кругу. В тумане боли я видел, как нас окружил весь класс.
Его лицо оказалось почти рядом. Я схватил его за верхнюю губу и потянул вниз. Знаю, это очень больно. Громин, тут же выпустил меня и обеими руками схватился за мою руку, но тут он ничего сделать не сможет, пока его губа в моих руках.
- Ё.., …, отфусти, убью, гаденыш.
Я облегченно вздохнул, так как боль в груди сразу ушла, осталось только легкое жжение, будто от ожога. Плевать, заживёт. Весь класс изумленно замер - тринадцатилетний мальчишка стоял и с лёгкостью управлял здоровенным мужиком. Я наклонился ближе и прошептал Громину на ухо:
- Я тебя сейчас отпущу, но не вздумай опять дурить. Хорошо? - Я дождался его кивка. - Советую поскорей уволится. В школе тебе не место, мразь.
И отпустил. Повернулся и пошел в раздевалку.
- Серый, сзади!
Я резко повернулся. Физрук замер с занесённой для удара рукой, но он смотрел мимо меня.
- Что тут происходит?
У входа в спортзал стояли директор и преподаватель энвепе Спарак Семенович Нефедов. Громин опустил руку и открыл, было, рот, как весь класс загомонил, рассказывая - что тут произошло.
Василий Владимирович и Спарак Семенович молча слушали, переводя взгляд от ученика к ученику. Потом вместе посмотрели на скривившегося в кислой мине Громина:
- И вы им верите?
Коротов покачал головой и сказал:
- Верю, Громин, верю. - Директор покачал головой. - Чтоб через пять минут у меня в кабинете, на столе, лежало заявление по собственному желанию, а через десять минут, чтоб духу твоего в моей школе не было.
Громин сорвал с шеи бечеву, оставшуюся от свистка, и сплюнул на пол.
- Ну и х.. с твоей школой. - И вышел из спортзала.
Нефедов катнул желваки и сжал руки.
- Мразь, какая же он мразь. Так поступать с детьми!
- Спокойно, Спартак Семенович. - Василий Владимирович положил руку Нефёдову на плечо. - Пусть идет.
Потом повернулся и посмотрел на меня.
- Ну что, герой, я вижу у тебя сегодня трудный день? Ты меня извини, я поздно сообразил насчет Громина и не успел сюда.
Я потер саднящую грудь и кивнул:
- Да ладно. А день действительно трудный, какая-то сплошная черная полоса. Даже не знаю, когда белая начнется.
- Ты вот что, Сергей. Дальше у вас русский язык и литература? От уроков на сегодня я тебя освобождаю, Елене Михайловне, я на счет тебя скажу. Иди-ка со Спартаком Семеновичем, посидишь в кабинете энвепе, до конца уроков, потом он своих учеников попросит проводить тебя до дома. Лады?
Этого только не хватало. Я понимал, что Коротов хочет оградить меня от неприятностей, но он, как многие учителя и взрослые, не понимают, что от моей беды не убежать. Не сегодня, так завтра или послезавтра, мне придется решать проблему с Громинской компанией. От этой, пока ещё шпаны, но уже поднимающей свою голову в преступной истерии, которая захлестнёт страну через несколько лет, никуда не деться. Физрук Громин прав - сила правит этим миром, и против них нужно противопоставить свою силу. Обращаться в милицию нельзя, тут в средней Азии кумовство сильней, чем там, в России, и наверняка у них есть там прикрытие. Так или иначе, мне придется решать всё самому. Как? Пока я не знаю, но думаю, решение найдётся.
