— Война… — выдохнул Михаил и резко остановился. — Война?
— Нам обещали твою помощь, — оглянулся мужчина.
— Тот, кто это обещал, навешал вам… как его… хетча на уши и навешал по-крупному, — пробормотал Михаил, догоняя спутника.
— Тейра не верит тебе, — согласно усмехнулся рыжеволосый. — Я тоже. Ты не воин.
— В редкие моменты, когда я не держу в руках меч, я леплю на стены бумажную хрень.
Михаил вновь отстал, преодолевая поваленное дерево. Руки неприятно скользили по замшелой коре. Девственные лесные чащи начинали ему не нравиться.
— Я и говорю, ты не воин…
В руке мужчины возник меч, который и опустился рядом с Михаилом. Клинок глубоко вонзился в дерево, по одну сторону лезвия влажно блеснуло тело двухметровой змеи, по другую — рогатая голова.
— Рогатая…
— И ядовитая. — Рыжеволосый хлопнул Михаила по плечу. — Как звать тебя, вояка?
— Яров, Михаил…
— Странное имя. А покороче?
— Мик.
— А я значится Турн.
Дальше они шли молча.
— Турн, — не выдержал гнетущей тишины Михаил, — А кто остальные? Или мне не положено…
— Ну отчего же… Старика ты успел узнать, Брон — отрядный маг. Тейра вот… Она командует Третьим Лозанским отрядом. Потом Сторд, ктан — командир шестьдесят седьмой тридцатки, приписанной к отряду. Бейсаа и Трээда, которые чёрненькие, из Ваара. Там у них мода на женские тридцатки, оттуда и к нам перешло… Женщины сейчас не те, — неожиданно закончил солдат и вздохнул. — Сперва бьют, потом дают.
— Почему? — спросил Михаил, чтобы просто поддержать разговор. Если он замолчит, ни один психиатр ему уже не поможет.
— Война, — пожал плечами Турн. — С тех пор, как Яротта напала на фо-ригийцев, всё не то. Ублюдочный Ночной Ветер превратил Фо-Риг в черные пустыни…
— Ночной Ветер?
— Верховный ублюдок Яротты. Только мы и алькарцы худо-бедно противостоим ему, остальные кормят воронье. Гарнизоны Ваара, Бриндгора ныне выводят в чертогах Ло бессмертную песнь…
Турн с ожесточением хлестнул по ближайшему кусту, и Михаил понял, что нашел человека, которому должны сниться растения. И сниться в своей ужасающей ипостаси.
Лес поредел, что пришлось весьма кстати. Последнее из солнц готовилось скрыться за горизонтом, отдавая мир во власть мрака. Из-за деревьев потянуло дымом и конским навозом. Меж ветвей повис невнятный гомон.
— Шумновато у вас…
На листве заиграли алые блики. Турн усмехнулся и коротко сказал:
— Лагерь.
Меж коричневато-зелеными стенами леса протянулось узкое поле в сотню метров шириной. Малахитовый ковер, сотканный из темных трав, разрезала узкая змейка дороги, на обочине которой вольготно раскинулся лагерь. Десятки шатров золотистыми куполами выступали из сумрака — во благо удобства ктанов. Солдаты Третьего Лозаннского предпочли расположиться у костров, подпирающих небо голубоватыми лентами дыма. Их силуэты, обрисованные пламенем, выглядели заурядно.
Михаил облегченно вздохнул. Ночь не располагала к встрече с монстрами.
— Свои, — раздался неподалеку хриплый голос.
Михаил обернулся. Трое мужчин, возникших за его спиной, опустили луки и отошли. Темнота мгновенно поглотила их.
— Дозорные, — пояснил рыжеволосый и, не торопясь, зашагал к шатрам. — Идем, нас ждут.
Очнувшись, Михаил медленно побрел вслед за Турном, приглядываясь к бойцам, сидевшим у костров. Кто-то чистил оружие, кто-то обсуждал заботы минувшего дня, кто-то просто следил за тем, как жаркое, подвешенное над огнем, покрывалось аппетитной корочкой… Михаил невольно замедлил шаг.
— Пошевеливайся, — оглянулся Турн. — Я отведу тебя к тридцатке Сторда. Там ты сможешь поесть, выпить и немного отдохнуть, прежде чем мы пойдем подбирать тебе оружие.
— Я — пацифист.
Турн резко остановился.
— Это болезнь?!
— Ну…
Михаил осекся и замер. В нескольких метрах от него прошли два удивительных создания — точно плод больной фантазии зоолога. Сильное подвижное тело льва, увенчанное птичьей головой и покрытое у хребта хитиновым панцирем надкрылий. Голова смотрелась достаточно хищно. Увидишь такое во сне — и слабительное будет просто смешить. Приглядевшись, Михаил заметил на боках существ плетенку из металлических колец. Кольца тихо позвякивали, рыжие отблески костров играли на их грубоватых гранях.
— Хозяева облаков — годоки, союзники, — отрекомендовал рыжеволосый. — Их костры там…
Вглядевшись в указанном направлении, Михаил ошарашено помотал головой. В отсветах пламени бродили десятки чудовищных силуэтов. Точно живые скалы над ними возвышались гигантские тени около четырех метров высотой. Другая порода?
— Та-годы, наши воздушные грузовые корабли. Их используют при переправах, да на постройке укреплений, — пояснил Турн.
— Они разумны?
— Разумнее нас с тобой.
Михаил кивнул. К людям, привыкшим обобщать, он относился терпимо.
— А чем занимаются те, что поменьше?
— Годоки — воины. Та-годы, хоть и умеют летать, слишком неповоротливы в бою. Годоки же истинные хозяева воздуха.
— Военно-воздушные силы. — Михаил удивленно приподнял брови.
— Ты хорошо сказал, — улыбнулся Турн. — Это надо запомнить… Нам направо.
Они свернули и пошли вдоль ряда баррикад, сложенных из необтёсанных брёвен. Местами у возведённых укреплений суетились люди под руководством невысоких крепко сбитых бородачей.
— А ведь сдается мне, это гномы… — Михаил остановился. Челюсть его в который раз поползла вниз.
— И чего? — удивился Турн. — Эка невидаль. В Ренэлин-дгоре таких полно… Вернее, было когда-то. Войска Ночного Ветра выбили их с родных гор. Шельмецы — чудные мастера.
— Правда?
— Не сомневайся, — подтвердил солдат. Святая простота. — Идем, Обещанный. Вот и наши костры… Эй! Мы что, на ужин будем жрать зерно?! Именем Эфга, где огонь?!
— Я не виноват, — развёл руками молодой парень, стоя над еле теплящимися углями. Светлые волосы, миндалевидные глаза и заостренные уши выдавали в нем сородича Тейры. — Десятые и двадцать третьи расхватали дрова…
— А ты где был? Девок драл? — грозно надвинулся на кострового Турн.
— Я пытался, честно пытался, — поспешно ответил юноша, — То-есть с дровами пытался… но эти мерзавцы позвали Чида и Дара, а с годоками мне не тягаться. Они оставили гнилье…
— Где Сторд? — перебил Турн.
— У Тейры, — ответил незаметно подошедший Брон. Михаил усмехнулся. Недовольство мага было врожденным.
Турн нахмурился:
— А тебя каким ветром сюда занесло, старик?
— Я попросил его помочь, — замялся незадачливый костровой. — Что ему, трудно?
— Нет, мне не трудно, — едко ответил Брон. — Но, если я буду расходовать Силу на такие пустяки, вы можете пойти и смело сдаться Яротте. Вот прямо сейчас пойти и сдаться! Что?! Молчите?! Если каждый идиот с поросячьими мозгами будет просить меня развести жалкий огонек… Может ты, Крел, и штаны не застегиваешь без помощи?!
Брон фыркнул и победоносно взглянул на молодого парня.
— Он их застегивает, но редко, — сказала женщина, сидевшая поодаль. Она томно потянулась. Грянул смех.
— Торика, молчи, — яростно прошипел Крел. — Клянусь Эфгом…
— Прекратить, — раздался властный голос. Из темноты выступил Сторд. — Брон, сделай одолжение, разожги огонь.
Старик насупился, зыркнул по сторонам недовольным взглядом и пробормотал несколько слов. В душе у Михаила тонко зазвенела призрачная струна. Над углями, чуть колыхнув воздух, вспыхнула корона пламени. Резко развернувшись, Брон величественно удалился. Весело хмыкнув вслед старику, Крел пристроил над костром вертел с будущим жарким.
— Обещанный, ты где? — Заметив Михаила, Сторд подошел к нему и, кивнув, представился. — Сторд, ктан шестьдесят седьмой Лозанской.
— Мик, по некоторым признакам — обещанный.
— Шутишь… — Ктан смерил Михаила спокойным взглядом и повернулся к солдатам, проявившим к разговору неожиданный интерес. — Вы слышали кто это? Торика молчи, и чтобы я тебя не видел. Теперь так, Мик… Тебе бы дать отдохнуть, но, сам понимаешь… После ужина пойдешь с Турном, он подберет тебе оружие в обозе и проводит к Тейре. Ясно?
— А Хрог? — недоверчиво спросил Турн.
— В обозе я уже распорядился, — кивнул Сторд. — Всем все ясно?
Солдаты дружно кивнули. Игра пламени скользнула по их лицам страшными тенями… Вся беда в том, понял Михаил, что он, как раз, ничего не понимает.
— Мне неясно, — вскинулся он. На него посмотрели, как на святотатца, по недомыслию опровергнувшего каноны мироздания.
— Тейра поможет, — обнадежил Сторд.
Пресекая возможный спор, ктан неспешной, валкой походкой удалился к шатру, но вопреки ожиданиям Михаила, вскоре вернулся и примостился на сером боку валуна, облюбованном солдатами под седалище. По кругу пустили бурдюк с вином. Последовав примеру соседей, Михаил добросовестно приложился к горлышку. По вкусу напиток оказался чуть крепче столового вина — с приятным цветочным букетом.
— Не перегни с алькарским, приятель, — доверительно прошептал Михаилу сидевший рядом солдат. — Тейра на дух не переносит хмельных.
— С этого можно захмелеть?
— С трех кувшинов я падаю, — честно признал солдат. — А меня мало кто перепьет.
— Охотно верю.
Михаил вновь приложился к бурдюку. Ему требовалась разрядка — легкий муар на сюрреалистическую картину груэлльской ночи.
***
Турн свернул в узкий проход между шатрами и нетерпеливым жестом поторопил спутника. Михаил послушно пристроился рядом. Кто бы знал, как ему не хотелось никуда идти. Перегруженный мозг требовал отдыха.
— Это ты Обещанный? — гулко спросили из темноты. Турн повел факелом, горящие капли пали наземь.
Михаил бессмысленным взглядом уставился на птичью морду годока. Ему уже было все равно.
— Я с вами на брудершафт не пил.
— Он, — поспешно вступил в разговор Турн. Надкрылья годока чуть разошлись, что служило признаком легкого гнева.
— Нам хотелось взглянуть на тебя, — миролюбиво пояснил второй годок.
— Я похож на… — Михаил глубоко вздохнул и, почувствовав прикосновение Турна, медленно выдохнул. — Может по кружечке?
Начавший разговор годок хохотнул.
— Позже.
Не торопясь, птицы-львы скрылись в ночи. Стихло их бормотание.
— На твоем месте я бы не лез на рожон. — Турн облегченно вздохнул. Потом, немного подумав, добавил: — С годоками шутки плохи.
— Ты не на моем месте, — резко сказал Михаил.
— Ладно уж…
Минут через пять впереди показался обоз — вереница громоздких телег, составленных в кольцо. Внутри кольца паслись обыкновенные лошади. Михаил почувствовал несказанное облегчение — знакомые образы избавили мир от толики безумия.
