Я все-таки попыталась встать. И даже сделала несколько шагов, но ноги не держали. Каждый шаг причинял такую адскую боль, как будто я была русалочкой, получившей вместо хвоста пару стройных ножек. Споткнувшись о камень, я упала в сугроб и осталась лежать. Только глаза закрыла, чтобы не резало солнцем. Потерпеть совсем немного… совсем немного…
Меня начало затягивать в дремоту, побежали под закрытыми веками обрывки то ли видений, то ли воспоминаний. Постепенно все тело стало неметь – подступало оцепенение смерти. И вдруг в звенящую тишину ворвался резкий скрип снега, похожий на визг металла по стеклу. Кто-то шел по тропе – быстро, уверенно.
- Сола Юниа!
Мягкий бархатный баритон – мне всегда нравились такие голоса. Захотелось открыть глаза и посмотреть на его обладателя.
Боже мой! Какой мужчина! Может, это ангел пришел за моей душой? Хотя в моем представлении ангелы были менее брутальны и вообще бесполы. Но от моего спасителя – или преследователя? – веяло такой силой и мужской энергией, что меня изнутри обдало жаром. Хотя и не смогло согреть.
И тут же я поняла, что дело не только в его привлекательности. Это была та особая память тела, которая навсегда связывает людей, страстно любивших друг друга. Сколько бы лет ни прошло, как бы ни сложились их жизни. Они могут друг друга возненавидеть, но разорвать эту связь невозможно.
Мне хотелось рассмотреть его, каждую черточку, но глаза закрылись сами собой. Стало трудно дышать. Воздух застревал в горле – твердый, ледяной, колючий. Сильные руки подхватили меня, подняли.
Жизнь, ты, конечно, подлая и ехидная сука, но спасибо тебе за этот прощальный подарок. Умереть на руках такого мужчины – за это я тебе все прощаю.
- Юниа! – услышала я шепот у самого уха. – Юнна!
И, уже проваливаясь в блаженную черноту, почувствовала его теплые губы на своих – замерзших и онемевших…
2.
Меня грубо вырвали из блаженной темноты, похожей на теплое пуховое одеяло, и швырнули в море огня. Я не смогла сдержать крик. По глазам ударил свет – не такой ослепительный, как раньше, но не менее резкий. Все тело раздирало чудовищной болью, особенно ноги и руки. Лицо жгло так, как будто с него содрали кожу.
И все же я была жива! Я чувствовала боль – значит, мой спаситель, кто бы он ни был, друг или враг, успел вовремя.
Когда глаза привыкли к свету, я увидела, что лежу, совершенно голая, в наполненной водой ванне, похоже, каменной – из мрамора или чего-то вроде. С двух сторон меня поддерживали за плечи женщины в черных бесформенных балахонах с надетыми поверх коричневыми фартуками, кожаными или клеенчатыми. Волосы у обеих, пожилой и помоложе, были убраны под белые платки, завязанные так, чтобы полностью оставить открытой шею.
Чуть поодаль стоял мужчина в таком же черном балахоне, но без фартука. Седые волосы выбивались из-под серого мягкого колпака. Он сказал женщинам что-то сердитое и вышел.
- Сола Юниа, - обратилась ко мне пожилая.
Из всех ее последующих слов я, разумеется, не поняла ни одного. Покачала головой и прикоснулась ко лбу, не зная, как лучше показать, что не понимаю.
Женщины переглянулись, и молодая довольно бесцеремонно пальцами раскрыла мне рот. Убедилась, на месте ли язык, и сказала что-то, как мне показалось, с насмешкой. Вообще тон, в котором они обращались ко мне, трудно было назвать дружелюбным. Похоже, Юниа действительно от кого-то убегала, но это ей не удалось. Тот, кого я сочла спасителем, вернул ее врагам.
Они продолжали что-то говорить, и я снова качала головой. И одновременно пыталась уловить хоть какой-то смысл в их словах. Когда на первом курсе мы только начинали изучать норвежский и датский, преподаватели советовали нам смотреть фильмы в оригинале. Пытайтесь понять смысл незнакомых слов по интонациям, по контексту, говорили они. Но пока я не могла выловить ничего, кроме их враждебного отношения ко мне. Очевидно, они возились со мной исключительно по обязанности. Может быть, это был какой-то медицинский персонал.
Вода в ванне казалась мне кипятком, но мои мучительницы спокойно опускали в нее руки. Спустя какое-то время боль из острой, невыносимой превратилась в тупую, но все равно мучительную. Из глаз у меня текли слезы, и щеки от них жгло еще сильнее. И, тем не менее, я попыталась разглядеть под водой свое тело… тело женщины по имени Юниа, которое вдруг стало моим.
