Я наполнил два бокала, и мы выпили не чокаясь.
— Мне не с кем поговорить. — Полина села в плетеное кресло. — Ты тоже садись. Тебя ждет долгий рассказ.
— Ты непременно должна рассказать это мне?
— А кому же еще? Не гувернантке же или тренеру по теннису?
— О, мне кажется, Лев решил сделать из тебя светскую даму.
— Осенью мы поедем в круиз по Средиземному морю.
— Поздравляю.
— Поедешь с нами?
— Как прикажете.
Я пожал плечами.
— Ты славный, Метис. Ты в душе такой же ребенок, как и я. Может, даже еще больше. Женщины, как ты знаешь, рано взрослеют.
— Набиваешься в мамочки?
Она весело рассмеялась.
— Ни за что на свете. У меня отсутствует материнский комплекс. Меня саму всегда тянет под крылышко.
— Под лапу Льва, хочешь сказать?
— Да. А все остальное, это… это он так захотел, а я оказалась очень любопытной. Секс мне не понравился. Макс об этом не догадывается — притворяюсь, будто мне хорошо. Моя тетка говорила, ей никогда не было хорошо в постели. Но он такой ласковый.
Я усмехнулся.
— Как отец. Ты выросла круглой сиротой?
— Да. — Ее глаза погрустнели, но ненадолго. — У меня было ужасное детство. Мы с теткой жили в бараке и жрали всякую дрянь. Она всегда боялась, что меня изнасилуют какие-нибудь пьяницы и я стану панельной шлюхой. У нас это сплошь и рядом случалось.
— Где?
— В Николаеве.
— Но ты избежала участи быть изнасилованной пьяницей…
— Прекрати. — Ее глаза сердито блеснули. — Макс два года до меня не дотрагивался. Я сама виновата — все-таки он мне не родной отец, а я себе такое позволяла.
— А кто он тебе?
— Теткин двоюродный брат. Она откуда-то узнала его адрес и написала письмо, вложила в него мою фотографию. Я там хорошенькая, как ангелочек.
— Он мечтал стать отцом девочки-ангелочка с самых пеленок.
— Прошу тебя, Метис, побудь хоть пять минут серьезным.
— Слушаюсь, госпожа. — Я снова наполнил бокалы шампанским. Не каждый день доводится пить «Дом Периньон».
— Макс приехал. У него оказались какие-то дела в Одессе. Он показался мне поначалу таким старым.
— Первое впечатление обманчиво. К тому же львы не стареют. Молчу, — спохватился я, заметив в ее глазах укор.
— Он сказал тетке, что заберет меня к себе погостить. Сперва я жила на какой-то даче. Домработница заставляла меня насильно есть оладьи с икрой — я была ужасно худая, и Макс отдал распоряжение подкормить меня. Он приезжал, но очень редко. Я занималась с учителями. Английским и русским. Я была совсем неграмотная.
— Красивые женщины могут позволить себе все.
— Ты на самом деле голубой, Метис?
— А что это такое?
— Ты спишь с мужчинами и мальчиками.
— Нет. Но и с женщинами я тоже не сплю.
— Извини, я выразилась по-деревенски. Ты занимаешься с ними любовью.
— С кем?
Она весело рассмеялась.
— Макс прав — лучшей компании для меня не найдешь. Он ценит твой юмор?
— В пятьсот баксов плюс паек.
— Ты прозаичен, Метис. Хотя у тебя ужасно романтическая внешность.
— Ты читала Купера или Майн Рида?
Она задумчиво кивнула.
— В детстве книги были моим единственным развлечением. И утешением, — сказала она, потупившись.
— А теперь все затмил собой Лев. Или, как ты называешь его, Макс.
— Может быть. Я очень им увлеклась. Подпала под его влияние.
— Ну да, он тоже может сойти за героя любимой книжки. Читала «Маленькую хозяйку большого дома»?
Она нахмурила брови.
— Эту книжку я еще не прочитала. Макс говорит, это его любимый роман.
Я искренне удивился. Я и не подозревал, что мой босс читает что-то кроме детективов и сводок новостей. Разумеется, я не сказал об этом вслух. Вслух я сказал:
— Не люблю неблагодарных женщин. Правда, с благодарными быстро становится скучно.
— Значит, ты не голубой. — Она захлопала в ладоши и сделала большой глоток шампанского.
— Но вы, мэм, тем не менее в полной безопасности.
— Я буду благодарной. Вот увидишь. Если бы не Макс, я бы на самом деле расхаживала по панели. — Она брезгливо передернула плечами. — Они спиваются в двадцать. Или становятся наркоманками.
— Все до одной?
— Кое-кто идет работать на завод, выходит замуж за алкаша. Дети, аборты, мордобои.
— А если…
— Веришь в сказку о доброй фее?
— Явившейся в облике царя зверей. И вовсе не над чем тут смеяться, — изрек я наигранно нравоучительным тоном.
— Послушай, Метис, а у него… — Она замолчала и отвернулась. Я напрягся и полез в карман за сигаретами. — И мне дай, — попросила она. — Максу ни слова. Я покуриваю от него втихаря. Ты тоже считаешь, что курят только проститутки?
— Я не задумывался над этим. Некоторым женщинам идет сигарета.
— Метис… — Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. — Он женат, да? — сказала она, выпустив в меня струю дыма.
— Это имеет какое-то значение?
— Да или нет?
— Да.
Я вздохнул. Баксы можно заработать и в другом месте, а вот столовая у них отменная.
— Как ее зовут?
— Марина. Она сгодилась бы тебе в матери.
— Брак по расчету?
— В некоторой степени да. Мужчины любят обеспечивать себе спокойный тыл.
— Я так и знала. Он не похож на холостяка.
— На плейбоя тоже. Жена — это не сексуальное родство.
— Но и не духовное. Какое же?
— С возрастом многие начинают думать о потомстве.
— Макс уже позаботился об этом? Когда?
— Завтра его сыну год.
— Год назад в этот день он весь светился от счастья. — Она вздохнула. — Я была уверена, что это из-за меня.
— Ты не ошиблась. — Я протянул руку и коснулся ее плеча. — Неужели ты хотела бы родить львенка?
— Нет, — категорично ответила она. — Я не люблю маленьких детей. К тому же дети связывают, а я не хочу никакой ответственности. Метис, у тебя есть дети? Я покачал головой.
— Мы с тобой похожи. Я это сразу поняла. Не бойся, я ничего не скажу Максу. А как называет его жена?
— Максимом. Иногда Максимом Дмитриевичем.
— У нее нет фантазии.
— Послушай, детка, не пора ли тебе баиньки? — сказал я, вставая и притворно зевая. — Здесь такой воздух…
— Мне будет скучно одной. Особенно после того, что я узнала. Посидишь, пока я засну?
— Слуги настучат боссу.
— Боишься?
— Что мы больше не увидимся. К тому же, если честно, я не люблю гамбургеры и хот доги.
Она на секунду задумалась.
— Знаешь, где… моя комната? Я кивнул.
— В соседней стоит книжный шкаф. Откроешь дверцу и нажмешь на панель за «Античной мифологией». Сигнализация туда не проведена.
— Как я попаду в его кабинет?
— Очень просто. Одновременно с тем, как я войду к себе. На пульте загорится общая лампочка. Они не поймут, что открылись обе двери.
— Ясно. — Мне начинала нравиться эта игра. — Я сейчас поднимусь к себе и проникну на соседний балкон.
— Только не зацепи за штору.
— Постараюсь.
Мы с деловым видом сверили часы. Правильно говорят, что на работе нельзя пить. Тем более шампанское.
Я сел в кресло возле туалетного столика. Я видел в зеркало, как Полина скинула с себя одежду и юркнула под одеяло. Я вспомнил, как Лев рассказывал сегодня утром, что не может приучить Полину спать в пижаме. Честно говоря, я не знал, чего она от меня хочет. И чего хочу от нее я. Как-никак она была не просто девчонкой, а подружкой моего работодателя.
— Иди сюда, — велела она, выпростав из-под одеяла голые руки. — Сними туфли и ляг на кушетку. Макс сказал, что ты знаешь много сказок.
Я почувствовал себя разочарованным. Неужели я превратился в такого дремучего деда, что молодые красивые девушки отводят мне довольно скучную роль Бояна? Я растянулся на кушетке напротив кровати в туфлях. Это был своего рода протест. И она его оценила.
— Браво. Может, когда-нибудь мы станем любовниками. Нет, лучше сказать воз-люб-лен-ны-ми. Правда? Но так сразу нельзя. Даже если хочется. Сам себе потом станешь противным.
— Ты выбрала неудачное оружие мести. Во-первых, если это и случится, я не собираюсь трезвонить по всему свету. Во-вторых, мне кажется, Льву наплевать, с кем поиграет в любовь его львенок. Лишь бы только он не попал к нему под горячую лапу.
— Наплевать? — Она привстала, обнажив худые плечи. — Нет, ему вовсе не наплевать. Почему тогда вся прислуга и внутренняя охрана — женщины?
— Да? Оказывается, если бы не служба, я мог бы провести веселенькую ночку.
Она всерьез обиделась.
— Тебя никто не принуждал.
— Это уж точно.
— Надеялся, что я пущу к себе в постель?
— Боялся этого, как огня.
Она улыбнулась.
— Голубой Метис. Я теперь так и буду тебя называть.
— Можно задать нескромный вопрос?
— Валяй.
— Можешь ответить на него все, что хочешь, кроме правды, разумеется.
— Так и сделаю.
— Лев твой первый и единственный мужчина. Верно?
— Это два вопроса, — сказала она и почему-то вздохнула.
— Но ответ на них один. Угадал?
Она смутилась и даже, кажется, покраснела.
— Да.
— Тебе любопытно узнать, как это происходит с другими. Может, это на самом деле так здорово, как пишут в книжках.
— Ты глупый, Метис.
— Я Голубой Метис. Ты сама меня так окрестила.
Она снова улыбнулась.
— Я хочу выяснить, что за ощущение настоящая любовь. Ясно тебе?
— Спроси у Льва.
— Он этого не знает.
— Почему ты вдруг решила, что я…
Она вскочила и села в кровати. Я успел заметить, что у нее очень красивая высокая грудь.
— Я поняла это с первого взгляда.
— Интересно, на каком месте у меня это написано? — Я встал и подошел к зеркалу, притворившись, будто внимательно себя разглядываю. — И на каком языке.
Я услышал, как Полина всхлипнула. Этого еще не хватало! Ну да, детям нельзя пить много шампанского.
— Подойди ко мне. Ближе. Не бойся — я не собираюсь соблазнять тебя прямо сейчас. Если честно, я не знаю, как это делается.
Она плакала на моем плече. У нее были очень горячие слезы — я ощущал это сквозь рубашку. Я гладил ее по голой спине, при этом не чувствуя ничего, кроме жалости. Обычной слегка брезгливой жалости мужчины к плачущей женщине. Я знал: она представила сейчас, как Лев ложился в супружескую постель.
— Жена считает его примитивным. Я имею в виду секс. Возможно, у нее есть любовник.
— Этот мир устроен так гадко, гадко… — всхлипывала Полина. — Не хочу жить по его законам.
— Согласен. Лучше импровизировать. То есть плыть вольным стилем.
— Я хочу сделать ему больно, очень больно… Научи, как сделать ему больно?
— Продолжай вести себя как ни в чем не бывало.
— Я больше не смогу заниматься с ним любовью.
Я отстранил ее, держа за плечи и попытался взглянуть в зареванные глаза.
— Серьезно? А чем ты будешь с ним заниматься? Могу посоветовать конный спорт. Лев как огня боится лошадей. В особенности беременных кобыл.
Я рассказал, как в Афгане ему заехала копытом в живот брюхатая кобыла. Полина развеселилась. Обхватила меня за шею.
«Если здесь установлена скрытая камера, мне крышка, — думал я, напрасно пытаясь изобразить из себя бесчувственного истукана. — Не исключено, что Лев устроил мне проверку на вшивость. А, черт с ним, — мудро заключил я и обнял Полину. — Светиться так светиться».
— Спасибо тебе, Метис, — сказала она и, высвободившись, быстро скользнула под одеяло. — Извини — Голубой Метис.
Я встал и направился к холодильнику. Там тоже стоял этот чертов «Дом Периньон». Я представил, как Лев подает Полине в постель бокал с шампанским, как они пьют, переплетая руки, потом целуются…
Мне расхотелось шампанского, и я остановил свой взгляд на бутылке с «Туборгом».
— Я еще никогда не пила в постели шампанское, — услышал я жалобный голос Полины. — Пожалуйста, налей. Вообще предлагаю напиться ему назло. Он говорит, напиваются только девицы легкого поведения. Я придумала, как отомстить Максу, — я стану девицей легкого поведения.
