Реклама полностью отключится, после прочтения нескольких страниц!
Рассмотрим отношение ко лжи и борьбу с нею на некоторых исторических примерах. Обращение к истории представляется необходимым, так как, по словам В. И. Ленина: «…весь дух марксизма, вся его система требует, чтобы каждое положение рассматривать лишь (а) исторически; (в) лишь в связи с другими; (у) лишь в связи с конкретным опытом истории»[3].
Кроме того, как отмечал Ю. В. Андропов, «во всей воспитательной и пропагандистской работе следует постоянно учитывать особенность переживаемого человечеством исторического периода»[4].
Уже на самых ранних этапах развития общества и государства уделялось внимание проблемам борьбы с ложью. Лжецы подвергались осмеянию и наказанию. Ими пренебрегали, их презирали. Борьба с ложью велась в основном на трех уровнях: государственном (общинном), религиозном и семейно — бытовом.
С давних пор с детства прививали уважение к существующим законам, необходимость быть честным, правдивым. Так в древнем Риме дети до 14 лет учили наизусть двенадцать таблиц законов. В дошедшей до нас «Присяге гражданина Херсонеса (III в. до н. э.) говорилось: «Я не буду замышлять никакого несправедливого дела против кого — либо из граждан… и не дозволю этого и не утаю, но доведу до сведения и на суде подам голос по законам».
В древнем обществе специальной процессуальной процедуры получения сведений от людей еще не существовало. Особое значение приобретало установление правдивости сообщаемых сведений в случаях возникновения конфликтов между людьми, а также при разрешении различного рода споров. При этом действовали правила, отдававшие предпочтение свидетельству лица в зависимости от его социальной принадлежности, состоятельности и рода занятий.
В литературных источниках древности (в частности, Ману, Нарады идр.) встречаются также правила оценки правдивости свидетельских показаний, основывающиеся на внешних признаках психической деятельности человека. Так, в индийском комментарии к законам Ману (V в. до н. э.) указывается: «Те, которые переступают с одного места на другое, облизывают языком углы рта, лицо которых покрывается лотом и меняется в цвете, которые отвечают медленно, голосом дрожащим и обрывающимся, шевелят губами и не отвечают ни голосом, ни взглядом, и которые непроизвольно проявляют подобные изменения в деятельности духа, тела и голоса, те подозреваются в лживости жалобы или свидетельства».
С развитием государственности уделяется внимание исследованию доказательств, под которыми, в первую очередь, понимается признание обвиняемого, свидетельские показания и присяга. Одним из средств «разоблачения лжи» становится пытка. Вначале пытка применялась только к рабам. Позднее пытать стали и свободных граждан, о чем говорится в древнегреческих и древнеримских источниках.
Начало второго тысячелетия новой эры для стран Восточной и Западной Европы характеризуется формированием обвинительной формы уголовного процесса. В соответствии с феодальным обычаем разбирательство дела происходит посредством выслушивания сторон, представляющих доказательства. Однако если по прежним правилам каждый человек должен был судиться судом равных, в XII–XIII вв, простолюдина судил уже суд сеньора и его вассалов, или даже назначаемый ими судья (бальи). Здесь уже классовость в правосудии была резко выражена. Если ранее основным доказательством в процессе был поединок и стороны должны были быть одинаково вооружены (например, палкой и щитом), то в рассматриваемое время сеньоры дрались на поединке в полном вооружении, а их подданные по старым правилам. Принцип равенства в вооружении соблюдался лишь для случаев, когда господина (рыцаря) обвиняли в низком, позорном поступке.
В странах Европы и в Древней Руси судебные споры в случае непризнания обвиняемым своей вины также разрешались в поединке. А правдивость или ложность показаний определялась с помощью ордалий (церковных испытаний). Последние, несмотря на решающее для исхода дела признание ответчика (обвиняемого), являлись важным и распространенным способом установления «истины».
В XI–XII вв. ордалии широко применялись как в светских, так и, особенно, в церковных судах. «Церковь знала не только ордалии холодной или кипящей водой или раскаленным железом, но также испытание «святым причастием», унцией хлеба (или сыра), при съедании которых виновный должен был подавиться, и крестом»[5]. Наиболее широко применялись испытания «на правдивость» холодной или кипящей водой, а также раскаленным железом.