– Но хоть что‑то вы должны знать, – сказала бабушка. – В Феррипорт‑Лэндинге были два адвоката по уголовным делам, но они были не вечножителями, а как вы знаете, мэр выжила большую часть обычных людей из города. Мы в отчаянии.
Робин поднялся, вышел из‑за стола и уставился в окно, разглядывая реку. Малыш Джон присоединился к нему, и несколько минут они переговаривались тихими голосами. Казалось, мужчины о чем‑то спорили, но в конце концов они кивнули и пожали друг другу руки. А когда закончили, они повернулись к семье Гримм.
– Идти против Ноттингема кажется сумасшествием, – объявил Робин. – Меня он ненавидит даже больше, чем вас.
– И если вы наймете нас, у вас возникнут проблемы в миллион раз хуже, – добавил Малыш Джон.
Сабрина посмотрела на бабушку. На лице старушки угасала надежда.
– К тому же, если я помогу вас, мэр Червона закроет мой офис до захода солнца, – продолжил Робин.
Тяжело вздохнув, бабушка Рельда встала. Сабрина и Дафна последовали ее примеру.
– Я понимаю. Не будем больше тратить ваше время.
Внезапно Робин Гуд бросился и преградил им путь.
– Но я же не сказал, что мы отказываемся!
– Вы нам поможете? – воскликнула старушка.
– Мы бы не отказались ни за что на свете, – проревел Малыш Джон.
– Давным‑давно я был той еще занозой в заднице Ноттингема, – с удовольствием отметил Робин.
– Я поручу Отцу Туку заняться бумажной волокитой, – сказал Малыш Джон.
– Отличная идея, мой дорогой друг, – Робин обернулся к Гриммам. – А мы тем временем встретимся с моим любимым шерифом!
***
Спустя пятнадцать минут Сабрина, Дафна, бабушка Рельда, Робин Гуд и Малыш Джон открывали двери полицейского участка. Уродливый коротышка‑телохранитель, который, как выяснила Сабрина, на самом деле был миниатюрным орком по имени Барто, следовал за ними, то и дело кидаясь в переулки, бегал вокруг и мешал двигаться дальше, но был полностью готов защитить спутников. Сабрину он жутко раздражал, но бабушка отказывалась отослать его домой.
В полицейском участке царил беспорядок. Повсюду валялись коробки с файлами. Многие из них были перевернуты, перерыты, да так и оставлены. На стенах висели большие карты города, некоторые из них были исписаны какими‑то каракулями, на стойке регистратуры проглядывались кольца от чашек кофе и ожоги от сигарет.
Робин подошел к стойке и позвонил в потускневший латунный колокольчик. На звон ответил яростный рык из задней комнаты.
– ЧТО ЕЩЕ? – пророкотал голос.
– А вот и он, – на лице Робина появилась озорная улыбка.
– И как всегда радостный, – добавил Малыш Джон.
Дверь распахнулась с такой силой, что зеркало на стене позади задребезжало. Ноттингем ворвался в комнату, как разъяренный буйвол. Заметив Гриммов, он зарычал, но, увидев Робина Гуда и Малыша Джона, от потрясения он с трудом сохранил равновесие. Затем посмотрел на пришедших так, как гиена смотрит на жертву. Сабрина раньше видела у шерифа такое выражение лица той ночью, когда он пытался убить Дафну. Фиолетовый шрам Ноттингема, начинавшийся у уголка глаза и заканчивающийся у рта, словно пульсировал.
– Вы! – прорычал Ноттингем и злобно ткнул пальцем в адвокатов.
– Мы, – подтвердил Робин. Сабрина догадывалась, что Робина Гуда и шерифа Ноттингема связывала долгая тернистая история, в итоге которой победил их друг в зеленом костюме. Девочка сделала себе зарубку в памяти прочесть о приключениях Робина Гуда, когда выдастся возможность.
– Интересненький костюмчик у тебя, Ноттингем, – продолжил Робин.
Одет шериф был в кожаные штаны, сапоги, достигающие колен, и черную мятую рубашку с серебряными пуговицами в виде человеческих черепов. На шее был завязан длинный, роскошный плащ, на поясе висел кинжал в ножнах.
– Так вот что такое «олдскул» … – подхватил Малыш Джон. – Ты в курсе, что на улице не пятнадцатый век?
– В моем костюме нет ничего старомодного, – схватился за кинжал Ноттингем.
– О, Ноттингем, как же ты любишь драматизировать, – сказал Робин. – Мы пришли не за этим. Мы хотим увидеть нашего клиента.
– Клиента? Какого еще клиента?
– Мистера Каниса.
Внезапно гнев Ноттингема испарился, и он взорвался смехом.
– Так у дворняги теперь есть адвокаты? Смех, да и только!
– Рад тебя развлечь, – процедил Робин Гуд. – Я нахожу верховенство закона в этом городе столь же смешным. Вы арестовали Каниса четыре недели назад и до сих пор не предъявили ему никаких обвинений. И если вы не собираетесь этого делать, вы обязаны его отпустить – таков закон Феррипорт‑Лэндинга.
– ТУТ Я ЗАКОН! – заорал Ноттингем. – И я буду делать с этим чудовищем все, что захочу. Он убийца, и, если вы меня спросите, его скоро повесят.
– Помню времена, когда ты говорил то же самое и обо мне, – заметил Робин. – А что насчет Каниса – с чего вы взяли, что он убийца? Кто жертва?
Ноттингем усмехнулся.
– Только не говори мне, что ты не слышал эту историю: маленькая девочка в красном плащике шла навесить свою бедную, больную бабулечку. А потом пришло чудище и съело бабушку. И никто после этого не жил долго и счастливо.
– Это произошло шестьсот лет назад! – воскликнула бабушка Рельда.
– У правосудия нет сроков, – ответил шериф.
– Что ж, раз вы за справедливость, хорошо – тогда должен быть суд. И нам нужно встретиться с Канисом и подготовиться к защите, – сказал Робин.
– Боже мой, я что, заболел? Я слышу твои слова, но они никак не складываются. Никто не будет судить бешеного пса – его просто усыпят, пока он не причинил вред кому‑то еще.
– Вы собираетесь убить его? – воскликнула Сабрина.
Дафна залилась слезами. Сабрина попыталась утешить сестренку, но она сама была в таком потрясении, что не могла говорить.
– О, какой потоп, – сказал шериф с издевательским лицом. Он наклонился и рукой в перчатке взял Дафну за подбородок. – Не плачь, малявка. Побереги слезы. Они тебе еще понадобятся, и даже раньше, чем ты думаешь.
Малыш Джон, схватив руку Ноттингема, оттолкнул его от Дафны. Он сжимал и сжимал ладонь шерифа в своей, пока Сабрине не показалось, что она слышит треск костей. Ноттингем вырвал руку.
– Никогда не смейте больше заикаться, что я – жестокий, – прорычал он, покачивая покалеченную руку. – Я позволю вам увидеть вашего драгоценнейшего питомца перед тем, как он отправится в собачий рай.
Он повел их по длинному коридору. На полу то тут то там попадались лужи, а по стенам расползлась темно‑зеленая плесень. В конце коридора была железная дверь с громадным замком. Ноттингем вставил ключ и толкнул тяжелую дверь; по стенам прокатилось гулкое эхо. За дверью находилось большое помещение, разделенное на четыре тюремные клетки, по две на каждой стороне с коридорчиком по центру. На потолке мигала одинокая светящаяся лампочка, сражаясь в бесполезной войне с комнатными голодными тенями.
– У тебя гости, дворняжка, – объявил Ноттингем, проводя кривым кинжалом по решетке одной из клеток. Пронзительный визг чуть не разорвал барабанные перепонки Сабрины. – Болтайте, и побыстрее.
Сабрина глянула во тьму. В дальнем углу напротив стены ютилась массивная фигура, руки и ноги которой были скованы огромными цепями. Девочка ощутила знакомое покалывание, которое она чувствовала только рядом с волшебством, поэтому предположила, что цепи были заколдованы. Обычные цепи никогда бы не сдержали существо с силой Злого Серого Волка.
Она подошла ближе, и в нос ей хлынул неприятный запах: сочетание грязи, пота и чего‑то трудно опознаваемого, чего‑то звериного. Запах напомнил Сабрине те времена, когда мама водила девочек в Зоопарк Бронкса. Пока они смотрели на львов в яме, смотритель зоопарка бросал им куски сырого мяса. Львы дрались за объедки, рыча и грозясь огромными когтями. После полудня из ямы поднялся запах, напугавший Сабрину. Это был запах чего‑то дикого.
