Захват бейсбольного стадиона.
Затем читаю.
Я сижу в спальне уже около трех часов, делая вид, будто сплю, но на самом деле внимательно читаю каждую статью, которая попадается на глаза. Там говорится, что виновником нападения являлась религиозная секта, протестовавшая таким образом против мэра, который не отдал им землю. По их мнению, стадион находится на какой-то священной земле, и она нужна была им для того, чтобы выполнять все те безумные вещи, которые они планировали. Секта называла себя «Храм Небес».
Лица, замешанные в этом преступлении, были опрошены полицией, и пригрозили, что будут приносить в жертву гораздо больше жизней ради высшей цели. При этом их души, как и души других людей, не смогут обрести покой. Они хотят создать полностью огороженную священную территорию, в которую смогут войти только избранные. Это должна быть именно та земля, на которой находился стадион, потому что так сказал им Бог, и если они не получат ее, мир будет полыхать в огне, как и их души. Глядя на то, как они произносят эти слова в онлайн-видео, становится больше чем просто страшно, ведь они действительно верят в то, что говорят.
В новостях не вдаются в подробности, просто сообщают, что полиция арестовала людей, участвующих в стрельбе, и «работает» над ликвидацией остальной части секты, но доказать причастность последних будет трудно. Я читала о сектах раньше; они столь же безумны, как и извращенны, и не остановятся ни перед чем, чтобы осуществить то, что считают правильным.
Я продолжаю читать, но не нахожу больше никакой новой информации. В груди нарастает тяжесть, к тому времени, как я заканчиваю — тяжесть от отчаяния и боли. Смотреть на фотографии тех, кто отдал свою жизнь, видеть рассказы семей погибших, все это вызывает у меня желание свернуться калачиком и плакать, пока слезы окончательно не иссякнут. Чувствую себя такой одинокой, такой беспомощной, мне так невыносимо страшно. Хочется обрести спокойствие, но я не могу найти его. Я хочу быть девушкой, которой была раньше, но ее больше нет. Я, правда, не знаю, как переживу все это.
Ну, ладно, может, и знаю, но нигде не смогу найти Хита.
Я открываю еще один поисковик и ввожу его имя и название полицейского участка, ведь в ту ночь там были полицейские. Ничего не найдено. Пробую ввести «Хит». Ничего. Я ищу, пока пальцы не начинают болеть от набора текста, но по-прежнему не могу найти никаких сведений о загадочном мужчине, что спас мне жизнь. Я даже проверяю «Фейсбук» и другие социальные сети. Выглядит так, будто его на самом деле не существует. Я нахожу сайт бейсбольного стадиона, открываю страницу контактов и отправляю письмо по электронной почте — это моя последняя отчаянная попытка.
Здравствуйте.
Меня зовут Люси Джейкобсон, и я была на бейсбольном стадионе, когда произошло нападение. Незнакомец сидел рядом со мной, и этот храбрец спас мне жизнь. Я просто хотела найти его и поблагодарить, но никак не могу разыскать. Может, вы могли бы подсказать мне его фамилию, чтобы я смогла связаться с ним.
У меня есть только имя Хит.
Пожалуйста, свяжитесь со мной, если у вас есть хоть какая-то информация о нем.
С наилучшими пожеланиями.
Шансов немного, потому что, даже если они и знают что-то, скорее всего не будут давать какую-либо информацию. Надеюсь, что написала правильное имя. И только после того, как отправила письмо, я думаю о том, что, может, нужно было написать также и имя Хантер. Я закрываю ноутбук и вздыхаю, отодвинув его в сторону. Я должна найти Хита. Просто должна. Мне нужно знать, что не схожу с ума.
Я встаю с постели, даже не пытаясь поспать, и выхожу в гостиную. Мама, папа и Джерард тихо переговариваются друг с другом. Они не слышат, как я вхожу, поэтому я останавливаюсь и просто слушаю. Они говорят обо мне, и я знаю, что должна дать им знать, что здесь, но не могу. Мне нужно знать, о чем они говорят.
— Не думаю, что с ней все в порядке, — говорит Джерард. — И это начинает меня беспокоить. Она действительно считает, будто был какой-то мужчина, но все, с кем я говорил, утверждали, что не имеют ни малейшего представления, о ком она говорит.
