Я, чуть войти успел, сразу брякнул:
— Да!
Кай ухмыльнулся:
— Это вместо: «Здорово, братан, где ж тебя носило»? Че — «да»?
— Все — да. Вот, что б ты сейчас ни сказал, я на все согласный.
Он опять ухмыляется:
— А с чего ты взял, что я что-то предлагать собираюсь? Может, просто проведать решил?
— Кай, — говорю, — не свисти! Я тебя, падлу, знаю получше, чем мамка ро́дная. Хрен бы ты в такую даль поперся, кабы я тебе не нужен был. Вот и сказал сразу, что согласный. Только имей в виду — мне еще полтора года у хозяина откисать.
На самом деле, откинулся я уже через три месяца — Кай подсуетился. И с тех пор, как в детстве, опять при нем. Куда Кай, туда и я. В основном по хозяйству шустрю, ну и баранку кручу, когда надо. В Каевы дела не лезу, меньше знаю — дольше проживу. Если вдруг что, Кай сам все подробно рассказывает.
То, что девку эту он давно обрабатывал, я знал. Еще зимой ее зацепил, матерился тогда страшно, что не осенью. Она в октябре клюнула, оказывается, а он про тот «проект» — Кай это так называет — забыл. Другие дела были. А, говорит, сообразил бы в октябре крючки проверить, так мы б сейчас не здесь торчали.
Ну, это ему виднее, конечно, где бы мы торчали, а как по мне — и тут неплохо. Люди по-русски говорят — уже хорошо. Дом чистый, аккуратный. В Италии такие белые дома любят… Или в Швейцарии?.. Хрен знает, это Кай разбирается. А у меня за двенадцать лет все страны в единый комок слепились, как с пельменями бывает, если их не в морозилке держать. Мне главное, чтоб лететь не очень долго — а то иной раз чуть не сутки летишь, удавиться впору — и чтоб жилье было поближе к магазину со жратвой.
Вот магазины со жратвой я люблю, за границей они ух какие! Вроде и у нас сейчас насобачились изображать, а все одно не то. За прилавками — чурки, ни хрена по-русски не понимают, и на кассах такие же сидят. А там — с уважением все. Если продавец мяса кусок вытащит, так со всех сторон тебе покажет, а не только с той, где жил нету. Над сырами-колбасами — подскочит и давай лопотать по-своему, хоть не отдупляешь ни фига, а приятно… В общем, люблю я это дело. Катаюсь с тележкой по рядам, в мясо пальцем тыкаю, в сыры. Каю вина-коньяки выбираю, он в этом деле туго шарит. Зелень беру, фрукты. Скажи мне кто по молодости, что кашеварить полюблю, по роже бы съездил! А вот, поди ж ты. Когда Кай очередной дом для жилья присматривает, я все повыспрошу: а кофе-машина есть?.. А духовка есть?.. В Америке они духовки не любят почему-то. А соковыжималка?.. Серьезно, в общем, к делу подхожу. Кай ржет, но вопросы переводит.
Так вот, говорю, дом тут хороший попался. Кухня отличная. Даже всякая ерунда вроде миксеров-овощерезок есть, и посуды полный набор — хоть на свадьбу готовь, хоть на поминки. Столовая на первом этаже, к кухне примыкает, а при кухне — кладовка, и черный ход устроен на улицу. Это чтоб с продуктами через весь дом не бегать. А на втором этаже — терраса, чай-кофе пить. Плетеная мебель с подушками, между кресел — стеклянный столик. Стены — крашеные, светлые с разводами, на полу такая же плитка, а по стенам — черно-белые фотки в рамках. Дворцы-фонтаны, бабы каменные. Видал я этот город — тот, что на фотках, — точно видал! Только, как называется, не скажу. Я из всех мест, где бывал, один Париж выучил, и тот из-за башни.
На террасе Кай велел выпивку приготовить, когда девка угомонится. Шифроваться от нее велел с этим делом — не дай бог, сказал, запах учует от бухла или от курева.
Ну, я в монитор глянул — тихо у ней в комнате. Лежит на койке, в компьютер вцепилась. Теперь уж, ясное дело, не отцепится. Молодняк сейчас весь такой — главное ящик дай, в который воткнуться, а там их можно хоть по башке барабаном стучать.
Я лимон порезал, коньяк достал. Нашел в комоде пепельницу — здоровая дура из цветного стекла, — перед Каем на столик поставил. Коньяк налил в бокал, себе пива открыл.
— Дверь на террасу запер? — Кай сидел в точности, как девка — уткнувшись в ноут.
— Запер, ага. И датчик в коридоре включил. Если девка из комнаты выползет, услышим. — Я взялся за пиво.
— Молодец. — Кай поднял бокал. — Давай, Витек. За успех мероприятия… О, майн готт. Ты можешь свое пойло в стакан наливать?
— Не могу. Невкусно из стакана.
Сто раз он мне так говорил, а я сто раз отвечал. И что дальше скажет, знаю: «Гопник ты, Витек — не по жизни, так по убеждениям».
— Гопник ты, Витек — не по жизни, так по убеждениям.
Кай, отхлебнув коньяка, закурил. А я бросил два года назад — воспаление легких угораздило подхватить. И какой-то такой пурги доктор тогда нагнал, что меня потом неделю в разные приборы разглядывали. Это мы в Мексике жили, кажется… А может, в Аргентине. Обошлось, в итоге, но стрему я такого словил, что курить — ни-ни. Косячок могу свернуть под настроение, хоть Кай это дело не одобряет, а никотинить — ну его к аллаху. Легкие новые не вырастут.
— Ты еще наряднее, — ворчу. — Шифруешься, как школьник от мамки.
— Так надо.
— А ты вообще уверен, что это она? Мутная девка какая-то. На чучело похожа.
На самом деле, я просто не ожидал, что малолеткой окажется. Думал, девка как девка, лет двадцать или около того. А за малолеток, известно — статья другая, и срок другой, даже если ей до восемнадцати пяти минут не хватает, и на вид — кобыла здоровше меня. То есть, не то чтобы я думал, будто Кай на этакую швабру позариться может, а просто стремное дело, малолетки. Хлопот с ними не оберешься.
— Не на чучело, а на Хомуру Акэми, — Кай говорит. — И если у тебя хватит мозгов запомнить это имя, буду счастлив. С хозяевами дома решил вопрос?
— Решил, цену скинули маленько. Хотя крякали — мол, договорились на месяц, а теперь «три недели»…
— При хорошем раскладе, может, и быстрее управимся.
— Хорошо бы, — говорю. — Ценник за дом выкатили — мама не горюй!
— Ничего. С ней мы эти расходы вдесятеро покроем.
— Что хоть за девка-то такая золотая? — спрашиваю.
В натуре, интересно стало. Зря, что ли, я плакаты с какой-то стремной пацанкой в интернете заказывал, а потом заказ принимал, прости-господи? Курьером, как на грех, девка молодая оказалась, ничего так с фасаду. Чего б другое привезла — по-любому зазвал бы чаю попить, а тут она, кажись, только об одном думала — как бы варежку себе заклеить, чтобы в голос не ржать. «Аниме, — говорит, — увлекаетесь?» И глядит, как на носорога дрессированного. Тьфу.
