Шейла отдыхала у себя в комнате. Переживания, казалось, сломили Шейлу. Она была подавлена, бессонные ночи не проходили бесследно. Ей необходимо было хорошенько выспаться, но она еще больше боялась уснуть, чем умереть от усталости.
Кристофер тихонько постучал в дверь. Шейла вздрогнула.
– Да, войдите, – произнесла она слабым голосом.
– Это я, Кристофер.
– Рада тебя видеть, – улыбнулась Шейла, увидев друга.
– Ты еще больше обрадуешься моему визиту, когда узнаешь, с какой новостью я пришел к Тебе.
Девушка с надеждой посмотрела на светящегося радостью парня.
– Мне удалось связаться с охотниками за привидениями! – сообщил парень. – Ты знаешь, они, по-моему, хорошие ребята: сразу же согласились встретиться с нами.
– Встретиться? – удивленно переспросила девушка. – А разве это возможно? Ведь это далеко от нас.
– Да, – согласился Кристофер, – и нам придется поехать в Нью-Йорк. После того как с охотниками обошлись здесь, они навряд ли захотят сами прилететь к нам.
– Но нас не отпустят родители! – возразила Шейла.
– Кто может помешать нам? – недоумевал парень.
– Нужно проявить побольше решительности, и тогда у нас все получится.
Девушка с нежной благодарностью смотрела на парня. Она не узнавала своего давнего знакомого. Не такой уж он и робкий, как ей, да и многим другим, всегда казалось. «Наверное, – подумала про себя Шейла, – его подавляла Томи».
Сейчас Кристофера было не узнать. Пожалуй, подобной решительности в сложившейся ситуации Шейла не обнаружила бы даже у Дональда.
«Дональд, – пронеслось в голове родное имя, – где ты, мой родной и любимый человек? Что ты делаешь так далеко от меня? Как бы мне хотелось хоть еще разок увидеть тебя, услышать твой родной голос!..»
Слезы навернулись на глаза девушки. Кристофер сразу же понял, что Шейла вспоминает погибшего друга. Ему захотелось успокоить Шейлу:
– Не плачь, Шейла. Со временем все пройдет, боль утраты стихнет. Время лечит любые раны. А теперь мы должны быть сильными, чтобы победить своего врага. Нужно экономить силы.
Девушка склонила голову на плечо своему чуткому и мужественному другу, а он нежно гладил ее волосы. В порыве благодарности за теплое отношение к себе Шейла вдруг горячо поцеловала Криса.
В это время дверь открылась, и в комнату вошла Томи.
– Прекрасно!!! – только и смогла она произнести.
Шейла и Кристофер замерли. Они сразу же поняли, что представила себе Томи, увидев их целующимися.
«Ну и пусть!» – подумал Кристофер. Ему было тяжело признаться себе, что Томи давно уже действовала ему на нервы. И теперь самое время расстаться с ней.
– Ты не то думаешь, – начала было оправдываться Шейла.
– А я ничего и не думаю, – оскорбленным голосом ответила Томи, и, злорадно улыбнувшись, спросила: – Ну, как ваше привидение?..
– Не надо язвить, Томи, – оборвал ее Кристофер.
– Может быть, вы сейчас попросите меня уйти, чтобы не мешать вам заниматься поисками темной силы? Так вот, – вызывающим тоном заявила она, – я не стану мешать вам. Занимайтесь, ребятки.
Томи хлопнула дверью, стремительно выбежав из комнаты.
– Ее нужно вернуть, – бросаясь за Томи, крикнула Шейла.
Однако через несколько секунд девушка вернулась одна.
– Она уже ушла, – огорченно вздохнула Шейла.
– Ну и правильно! – сказал Кристофер.
Шейла посмотрела в глаза парню и испугалась из красноречивого выражения.
«Неужели? – недоумевала Шейла. – Но ведь я люблю Дональда!»
Правда, Шейла уже сомневалась в этом. Кристофер был так предупредителен с ней, с такой отвагой решился помочь ей, что внес смятение в ее душу. Испытывая определенную двусмысленность положения, она отвела взгляд от парня.
– Я думаю, что мы сможем переубедить Томи, – сказала она.
– А я думаю, что этого не надо делать, – твердо заявил Крис, и девушка снова обнаружила решительность во взгляде Криса. – Как бы то пи было, – продолжал парень, – время покажет, кто был прав.
– Мне жаль, что все так получилось, – искренне сказала Шейла.
– Не огорчайся, а мне пора домой. Попытайся не заснуть, – напомнил на прощенье парень.
Шейла невольно вздрогнула. Так говорил ей Дональд. Девушка поняла, что время еще не скоро залечит ее рану. Шейла бросилась на кровать и горько разрыдалась.
Охотники за привидениями обсуждали новое дело, предложенное им по телефону Кристофером.
– Практически, – сказал Питер, – мы еще очень мало знаем обо всем.
– Да, нам пока не стоит много говорить об этом, – согласился с ним Рэй Стэне.
– А какое дело было у вас в том городе? – решила уточнить Джанин. – В прессе ничего не сообщалось об этом.
– В прессе?! – взорвался Уинстон. – Мне кажется, что в этом первобытном городе вообще пет прессы!
– Ты, конечно же, преувеличиваешь, – улыбнувшись, сказал Игон Спенглер. – Одна из ее представительниц брала у нас интервью для местного телевизионного канала.
– Я никогда не забуду этого! – снова забубнил Уинстон.
– Дело было очень загадочное! – сказал Рэй Стэне, когда закончился этот обмен впечатлениями. – Нам пришлось долго повозиться, прежде чем мы разобрались в нем.
– Расскажите, – опять попросила Джанин, – это, наверное, было необыкновенно интересно.
– Мы отправим в наш приют для привидений, – продолжал Рэй, – очень интересного представителя этой нечисти.
– При жизни это был прелюбопытный экземпляр, – попытался пошутить Уинстон.
– Нас пригласили в город, как ты понимаешь, – начал Игон Спенглер, – потому что в одном из кварталов происходили странные вещи: то на голову случайного прохожего с крыши вдруг падал камень, то целый этаж обрушивался на людей, то еще какая-нибудь чертовщина, которой власти и полиция не могла дать объяснение... Ты, конечно, помнишь, – продолжал Игон, – что пас вызвали после ужасного происшествия, когда в кровати, в закрытом доме, был задушен маленький мальчик? Тогда кто-то высказал предположение, что здесь это была работа нечистой силы. Поэтому власти города и пригласили нас, чтобы мы помогли разобраться с этой чертовщиной.
– Да, я что-то припоминаю, – Джанин была само внимание.
– У меня есть предложение! – вдруг вмешался Уинстон Замаяна. – Хорошо было бы сварить по чашечке кофе и перекусить немножко!
Охотники одобрительно закивали головами. Рассказ предстоял отнюдь не короткий, поскольку расспросам Джанин, когда они возвращались из поездок по какому-нибудь делу, не было конца.
– Сейчас сделаю, – с готовностью откликнулась девушка и, улыбнувшись, вышла из комнаты.
Парни поудобнее уселись в своих мягких креслах. Они любили свой офис, где раньше размещалось похоронное бюро.
Джанин принесла крепко заваренный кофе, и Игон принялся излагать историю, которую охотникам пришлось узнать, работая над трудным делом в маленьком провинциальном городке.
...На самой окраине города, в заброшенном доме жила странная семья, которая состояла всего лишь из двух человек – отца и сына. У них была огромная черная собака, которую все люди, которые знали обитателей старого дома, считали членом этой странной семьи.
Очень давно этот дом выглядел довольно прилично, как рассказывали старожилы городка. Но теперь никто не мог припомнить, по каким причинам он так быстро обветшал и приобрел такой вид, что стал путать случайных прохожих. Люди старались за версту обходить его. Человеческая память запечатлела ряд кровавых преступлений, совершенных в этом доме лет двадцать назад. Было убито трое детей: два сына и дочь хозяина дома. Последней умерла его жена. Никто не мог толком сказать, кто совершил эти преступления. Но незадолго до этого в городе стали пропадать дети, которых больше никогда никто так и не увидел.
Полиция тогда не смогла дать вразумительный ответ на все недоуменные вопросы горожан. Хозяин казался крайне подавленным своим горем, он опустился, практически не покидал пределы своего жилища, стал нелюдимым. Его не боялись, а только сочувствовали его горю.
И вот однажды люди увидели труп этого несчастного человека – хозяина дома – на городской свалке. Надо сказать, не особенно удивило горожан. Со странной семьей было связано так много непонятного, что люди почти не сомневались, что что-то похожее непременно произойдет. Остался сын, Гаррисон-младший, двадцати семи лет. С семи лет он жил с отцом. Прислуги в доме было мало, так как никто не хотел служить в доме с дурной славой.
Со смертью отца внешний вид дома не изменился, он по-прежнему пугал случайных прохожих. А сам парень изменился до неузнаваемости: прежде дружелюбный с людьми, которые его окружали, он вдруг превратился в отшельника, который добровольно заточил себя в пустынном жилище.
Никто не удивился и тогда, когда полиция заявила, что это дело до поры до времени останется открытым, так как блюстителям порядка не удалось отыскать преступника. Все повторялось в этой истории.
А дом по-прежнему хранил страшную тайну и стал соучастником всего, что творилось в его стенах.
Эду Гаррисону исполнилось двадцать семь лет, когда он узнал, кто повинен в смерти его братьев, сестры и матери. К своему ужасу, парень открыл, ЧТО все они были убиты его отцом.
Однажды ночью ему не спалось, и он решил побродить по дому, чего раньше никогда не делал, поскольку его пугали стены мрачного жилища. С тех пор, как молодой человек потерял мать, братьев и сестру, он старался не выходить дальше своей комнаты и гостиной. Тем более у него не было желания подниматься на третий этаж, куда уже многие годы не ступала нога человека.
Итак, той ночью, Эд поднялся по скрипучей, рассохшейся от времени лестнице на последний, третий этаж дома и, не без усилий, открыл большую дверь. Парень очутился в огромной комнате, предназначения которой никто уже не вспомнил бы. А отец не любил говорить с сыном о прошлых временах.
Комната была пустынная и темная. Только свет луны проникал сквозь небольшое запыленное окошко. Но и скудного освещения было достаточно, чтобы различить ужасную атмосферу, царящую в комнате. Эд сначала прошелся по комнате, а затем остановился в ее центре возле большого сундука. Из любопытства приоткрыв его тяжелую крышку, Эд обнаружил в сундуке множество каких-то предметы, которые не представили для него интереса, но вот его внимание привлекла детская рубашка, вся залитая кровью. Парень узнал эту рубашку! Она принадлежала его любимой сестре-малышке Кристин, которая умерла двадцать лет назад. Девочке тогда было пять лет. Все в доме очень любили ее за пытливый, любознательный характер и неподдельную жизнерадостность. Малышка будила по утрам весь дом своим звонким веселым смехом.
