При прочно установленных условиях не существует стимула к новшествам; они перестают развиваться, они прекращаются; все наиболее пригодное уже налицо.
При новых условиях больше всего страдает заурядный тип и утверждается новинка, имеющая шансы на наибольший успех. Тут в каменной летописи наступает пробел, который, быть может, соответствует нескольким миллионам лет. Даже общие очертания истории жизни этого периода до сих пор покрыты туманом. Когда он снова рассеивается, эра пресмыкающихся уже близится к концу. Динозавры, плезиозавры и ихтиозавры, птеродактили, бесчисленные роды и виды аммонитов исчезли совершенно. Несмотря на всю свою изумительную многочисленность и разнообразие, они вымерли, не оставив потомства. Холод убил их. Все их последние приспособления оказались недостаточными; они так и не сумели найти условия, обеспечивающие выживание. Мир прошел через фазу суровости, которая превзошла их выносливость; следствием этого явилось медленное и полное уничтожение мезозойской жизни, и мы видим теперь новую картину; новая, более суровая флора, новая, более суровая фауна владеют миром.
Мрачной и бедной картиной открывается, однако, этот новый том книги жизни. Цикады и тропические шишконосные широко уступили место деревьям, роняющим свои листья, чтобы избежать гибели от зимних снегов, и цветущим растениям и кустарникам, а там, где некогда кишели пресмыкающиеся, в их права вступают во все возрастающем количестве птицы и млекопитающие.
Начало следующей большой эры в жизни Земли, кайнозойской эры, было периодом подъемов почвы и чрезвычайной вулканической деятельности. В это время образовались огромные массивы: Альпы и Гималаи, горные хребты Скалистых Гор и Анды, а также грубо проявились очертания наших современных океанов и материков. Карта земного шара начинает обнаруживать первое смутное сходство с современной картой. В настоящее время вычислено, что между началом кайнозойского периода и настоящим временем протекло от сорока до восьмидесяти миллионов лет.
В начале кайнозойской эры климат мира отличался суровостью. Постепенно он смягчался, и, наконец, настала новая эра изобилия; потом климатические условия вновь изменяются к худшему, и Земля вступает в ряд исключительно холодных циклов — в ледниковый период, из которого, по-видимому, она постепенно выходит теперь.
Но мы в настоящее время еще не достаточно осведомлены о причинах климатических перемен, чтобы предсказать предстоящие нам возможные колебания климатических условий. Мы, быть может, идем к новой эре тепла или же, наоборот, направляемся к новому ледниковому периоду; вулканическая деятельность и подъем горных массивов, быть может, увеличивается или уменьшается; мы этого не знаем; у нас нет достаточного научного материала.
С началом этого периода появляются травы. В первый раз мир видит пастбища; теперь, с полным развитием некогда незначительного вида млекопитающих, появляется множество любопытных травоядных животных наряду с пожирающими их плотоядными.
Сначала кажется, будто эти первые млекопитающие отличаются лишь немногими особенностями от травоядных и плотоядных пресмыкающихся, процветавших в минувшие века и затем исчезнувших с лица Земли. Невнимательный наблюдатель может предположить, что в этом втором длинном, вновь начавшемся периоде тепла и изобилия природа просто повторила первый период, причем травоядные и плотоядные млекопитающие соответствовали травоядным и плотоядным динозаврам, а птицы — птеродактилям и т. п. Но это будет лишь очень поверхностное сравнение. Разнообразие Вселенной беспредельно; она вечно прогрессирует, история никогда не повторяется, и никакие параллели не бывают вполне истинными. Различия между жизнью мезозойского и кайнозойского периодов гораздо глубже, чем сходство.
Самое основное из этих отличий заключается в умственной жизни обоих периодов. Оно вытекает, главным образом, из постоянного контакта родителей с детенышами, которым жизнь млекопитающих и отчасти птиц отличается от жизни пресмыкающихся. За очень немногими исключениями, пресмыкающиеся бросают свои яйца на произвол судьбы. Детеныш пресмыкающегося не имеет никакого понятия о своих родителях; его умственная жизнь, такая, как она есть, начинается и кончается его собственным опытом. Он может терпеть существование себе подобных, но не имеет общения с ними; он никогда не подражает, никогда не учится от них, неспособен к совместным с ними действиям. Он ведет жизнь изолированного индивидуума. Но из кормления и заботы о детенышах, которые свойственны новым видам млекопитающих и птиц, возникает возможность обучения путем подражания, общения при помощи предостерегающих криков и других согласованных действий, взаимного влияния и наставления. На Земле появляются существа, поддающиеся обучению.
Первые млекопитающие кайнозойского периода, однако, немногим превосходят по величине мозга наиболее активных из плотоядных динозавров; по мере того, как летопись приближается к нашему времени, мы находим в каждом поколении и роде млекопитающих животных всеобщее неуклонное стремление к увеличению объема мозга. Так, например, на сравнительно ранней ступени мы встречаем носорогоподобных зверей. Известно некое животное, титанотерес, жившее в самом раннем отделе этого периода. Оно было, по всей вероятности, очень похоже на современных носорогов по своим особенностям и потребностям. Но объем его мозга не составляет и одной десятой мозга его ныне живущего преемника.
