Любовь не строит западню,
Любовь не знает юность, старость.
Огонь не страшен лишь огню.
Вдохни меня — и будет радость.
Москва, 18 декабря 2002 г.
Людьми любимая
И мной,
Увы,
Я повстречал покой.
Как знать,
Что будет между нами:
В твоем покое
Сто цунами.
Москва, 1990 г.
Говорю себе: «Верь»...
Но когда стукну в дверь,
Ты не скинешь засова с размаху,
Спросишь: «Кто?» — Глазом в щель. —
«Это ты? Неужель?!»
Распахнешь — и на грудь, как на плаху.
А с лампадки синь-свет
Упадет на лицо,
Заскрипит под ногой половица.
И безмолвный ответ
О судьбе стольких лет
В поцелуе легко растворится.
В доме номер два
По Брянской улице,
На третьем этаже
Всегда волнуются.
Там ждут меня.
И в этом моя сила —
Любимая
По имени
Людмила!
Смысл жизни есть,
Когда вас просто ждут.
Порой минуты
Вечностью бредут.
А вы опять пришли
Перед рассветом,
Не позвонив...
И только лишь за это
Вас упрекнет
Святое ожиданье
Глазами,
Где надежда и гаданье.
И снова в доме два
По Брянской улице
Волнуются,
волнуются,
волнуются...
Напрасно ждать лучей весны
В вечной мерзлоте,
Мы до безумия честны,
И мы уже не те.
И в нашем доме нет огней,
Забыт звенящий стих.
И я не знаю, что больней:
Остаться иль уйти?
И в доме даже кошки нет,
Чтоб душам поурчать.
И в этой каменности лет
Я обречен молчать.
По дому бродит тишина —
Увы, покоя нет.
Но не твоя — моя вина,
Что я еще поэт.
2000 г.
Ты не любви меня лишила,
А детских грез,
Бокал огромный предложила
Горючих слез.
И я испил, не отказался,
Но видишь — жив.
Лишь странно, странно рассмеялся,
Не разлюбив.
Огонь блуждал в глазах светло-зеленых,
Усталый голос в песне остывал...
Душа моя — царица без короны —
Тебя Иван-дурак поцеловал.
Мети, метель, вдоль стынущей Фонтанки!
Судьба опять пошла наперекос.
На мостовой целуются подранки,
И мглистый вечер в льдинках наших слез.
Санкт-Петербург, 1992 г.
Ты ушла не в сторону любви,
Ты ушла не в сторону разлуки...
Эту боль в себе передавив,
Отвергаю собственные руки.
Не уйду и не останусь ждать,
Кошечка, котенок и пантера.
Чудная, но все же полу....,
А в глазах — расчет, успех, карьера.
Эти схемы многое решат.
Канула весна, минует лето...
Осень, осень! В чем я виноват?
Что ж, листва, перегрустим и это!
Москва, 12 июля 2002 г.
Пусть эта ночь пьянит шампанским,
Но не надейтесь на вино.
Вы грим меняете на маски.
Мне все равно, мне все равно.
Я ранен Вами не смертельно.
Не плачьте: слезы - вздорный звук.
Не обнимайте так метельно:
Я — бывший узник Ваших рук.
И в том коварном поцелуе
Меня Вам больше не кружить.
Зачем Вы шепчете: «воруют»?
Нет, просто захотелось жить.
Не держи меня, но и не покидай.
Поэты преданы душой, а не губами.
Переживай, но стыло не гадай,
Какими я опять пошел кругами.
Пойми меня!..
1992 г.
Французские духи,
Французская помада...
Чуть грустные стихи
И сладкое - не надо.
И самый светлый день —
Цветы, восьмое марта...
Легла на сердце тень
От мысли: Клеопатра!
Но почему пиит?
Мгновение с портрета
Улыбкой говорит:
Ромео и Джульета.
Москва, 1 июня 2003 г.
Не буду в этой жизни унывать,
Пусть за окошком тихо плачет осень.
Вы не пришли
ни в шесть,
ни в семь,
ни в восемь,
Хотя сказали, что придете в пять.
Вас задержал не дождь, а суета, —
Об этом говорят, волнуясь, свечи.
Они растают, не дождавшись встречи, —
И вновь меня обнимет темнота.
Слепая полночь ступит на порог,
И в мире целом некого окликнуть.
Так я пойму, что больше не привыкнуть —
Страдать и не страдать у Ваших ног.
Теперь мы с Вами даже не на «ты»:
Увы, любовь моя в прошедшем лете.
Лишь в темноте могли меня Вы встретить —
Рассвет увел меня из темноты.
Украду у богемы
Для тебя хризантемы,
Только ты не грусти, не грусти.
Отодвинем проблемы,
Обними хризантемы —
Им в объятьях
Приятней цвести.
Ты не Клеопатра —
Хоть и были ночи...
Но моя стихия —
Кисловодск и Сочи.
Сочи, июнь 2003 г.
И будет ночь, и будут свечи,
И будет радость грустных строк,
И Ваши бархатные плечи
Покинет шелковый платок.
Вдыхая эту неизбежность,
Осознавая, что стряслось,
Я жизнь отдал за Вашу нежность,
Хотя для Вас я просто гость.
Но целый мир в моих объятьях,
И в сердце — Ваша синева,
И невзначай спадает платье...
И ни к чему уже слова.
Пусть, не стыдясь, пылают свечи,
Пусть за окном звенит рассвет...
Какая грудь, какие плечи!..
Какой восторг — у ног поэт!
