Небо мне дало любовь и братьев,
Жили мы в согласье с добрым небом,-
Только об одном оно забыло:
Наделить меня пшеничным хлебом.
Тяжело терять благополучье,
Не виня в том чью-то злую волю,
Но еще трудней, его утратив,
Проклинать свою лихую долю.
Лучше бы стоять на перекрестке,
Тщетно ожидая подаянья,
Чем любовь свою в бездумье подлом
Обрекать на вечные страданья!
Сердце, как струна, дрожит и рвется –
Ты моей души коснулась – лиры,
И прекраснейшая в мире песня
Из-под белоснежных пальцев льется.
Все мои кипенья, порыванья
охлаждала многократно ты.
Твоему холодному сознанью
Ни к чему горячие мечты.
Как соединятся лед и пламя -
лед растает, закипит пода.
Почему же чувство между нам к
в пар не превращалось никогда?
Другие весны расцветут,
Цветы другие, но из них
Другие девушки сплетут
Венки для юношей других,
Получит каждый свой пипок,
Но мимолетно торжество,
Венок увял… сухой листок
Остался в книге от него.
То ли снова полюбить,
То ли спеть мне снова,
То ли, позабыв весну,
Вспомнить мир былого,
Вспомнить тяжким путь любви,
Юности ухабы,
Чтоб воспоминаний груз
Раздавил меня бы.
Быстро мчатся мысли,
Быстро сердце бьется,
Страсть проходит быстро.
Быстро жизнь несется.
Вдруг весну нежданно
Встретишь – и не знаешь,
Почему дрожишь ты,
Почему вздыхаешь.
Об увядших чувствах в песне
Я писал уныло,
Вдруг окно весенним светом
Солнце озарило.
По перу и по бумаге
Льется отблеск дивный,
И пишу конец веселый
К песне заунывной.
В зное раскаленном полдня
Роща тихая застыла,
Листья все и все деревья
В тень стараются укрыться,
Листья и деревья дремлют,
Птицы певчие умолкли.
Тихо, и в тиши дремотной,
Как ребенок в колыбели,
Под завесой золотистой
Задремало мое сердце.
Друзья! Как грустно сознавать,
Что наша жизнь – мгновенье,
Что четверть отнимает сон
И четверть – огорченья.
А третью четверть мы должны
Хлеб добывать насущный…
Увы, какой же малый срок
На выпивку отпущен!
Не буду я судьбу мою бранить
За то, что мною, как мячом, играла,-
То гладила, а то кнутом стегала;
Что кое-чем мне приказала быть;
Что скромен был в вопросе, горд в ответе,
Что падал и вставал сильней стократ…
Кем только не был я на этом свете,
И кем бы ни был я – всему был рад.
Сначала рок мне жесткий дал тюфяк,
Потом нашил заплаты на обновы
И, старый плач сменяя плачем новым,
Мой детский сои баюкал кое-как.
Но гордость злобную вокруг заметив,
Я кулаками усмирял барчат,-
Кем только не был я на этом свете,
И кем бы ни был я – всему был рад.
Я беден был, но силу ощутил,
Пошел вперед. Потом прибавил шагу,
В душе почуял гордость и отвагу,
И стал подросток мужем, полным сил.
В вопросе скромный, гордый при отпето,
Не продающий чести для наград, -
Кем только не был, я на этом спето,
И кем бы ни был я – всему был рад.
Я вырос, и красавицы тотчас
В их цветнике – как то велит природа –
Мне предложили место садовода,
Потребовав: «Служи и пестуй пас!
Не жди, пока в сверкающем букете
Все лепестки уныло облетят…»
Кем только не был я на этом свете,
И кем бы ни был я – всему был рад.
Но рок сказал: дождись, пора придет,
Полюбишь ты и будешь счастлив с милой,
Хоть скоро, скоро жадная могила
Твою любовь навеки унесет.
И ты живи – сквозь холод, мрак и потер
Неси в груди разлуки тайный ад…
Кем только не был я на этом свете,
Но склепом быть тогда я был бы рад.
Мне рок сказал: поэтом чешским стань,
Но пой лишь о страданиях народа,
О том, как силой попрана свобода,
И песен горькой болью души рань,
Пусть исцелят народ твой песни эти.
Пусть грудь они терзают и язвят,
Кем только не был я на этом свете,
И кем бы ни был я – всему был рад.
Мне рок сказал: простым солдатом будь!
Все вытерпи – пусть враг твой напирает,
Пускай плевок глаза твои пятнает
И камень злобы рассекает грудь.
Познай с народом горечь лихолетья,
Будь ранен с ним и умирай стократ.
Кем только не был я на этом свете,
И кем бы ни был я – всему был рад.
Пусть шлет судьба мне грозы и метель,
Но честь и правду сохраню я свято,
Не дрогнет сердце верного солдата –
Пусть новый день мою укажет цель.
И пусть судьба, свои расставив сети,
Меня язвит, как много лет назад.
Пусть буду кем-нибудь на этом свете,
Но кем ни быть – всему я буду рад.
Я спел последнюю песню
И отложил свою лиру.
Не верю ни в эти струны,
Ни в то, что нужен я миру.
Поют невесело струны
О той ли красе минувшей,
О зря растраченных годах,
О младости промелькнувшей.
Они посеклись, пожухли,
Как вдовьи волосы, смялись.
Но все ж, как в арфе Эола,
В них звуки скорби остались.
На старый дом, на ветхий дом
Гляжу в благоговенье.
Недаром в нем я пережил
Сладчайшие мгновенья.
Он дорог мне и по сей день.
Пусть люди не смеются,
Что только подойду к нему,
И слезы льются, льются.
Я шорох слушаю его,
И в полночи кромешной
То голос матери звучит,
То шепот страсти нежной.
Не смерю гордым взглядом дом –
Он за моей спиною
Молитвы детские мои
Твердил вослед за мною.
Покровы сняты – сна в помине нет!
Как будто смерть, коснувшись, застит свет,
Сижу испуганный, с дрожащими губами.
Я ль заточен меж этими стенами?
То голова гудит, иль рядом за стеною
Уже звучит безжалостный ответ?
А сердце, сердце ноет.
Я постарел? Не верю больше в рай?
Но до сих пор ведь цвел он, светлый май!
Я видел, как земля и небо дышат негой!
Где ж этот май? Мой путь завален снегом,
И время голову мне мертвой сединою,
Как инеем, покрыло невзначай,
А сердце, сердце ноет.
Все думаю невольно об одном:
Я прожил жизнь, иль это было сном?
Мне кажется, что для большого дела
Я сильным был рожден, решительным и смелым…
И что ж? С чужих полей цветы я рву весною,
Я нищий, а мечтал быть королем.
А сердце, сердце ноет.
И я, и я хотел счастливым быть,
Горя, как солнце, горячо любить
И детские головки гладить нежно…
Ах, где ж он – океан любви безбрежный?
О, как мучительно с душой моей больною,
Ища покоя, взаперти бродить!
А сердце, сердце ноет.
Как мне терзает притупленный слух
За окнами веселый крик и стук!
Там смех и грех смешались в хороводе,
Что в шумном вихре масленица водит,
Там юность и любовь, и только грусть – со мною,
От муки перехватывает дух,
А сердце, сердце ноет.
