Найдя несколько гирлянд, я развесила их по периметру окна. Садовых фей и ослика поставила на подоконник, разложив вокруг них мишуру и гирлянды. В магазине нашлось несколько экземпляров «Сна в летнюю ночь», и я открыла их таким образом, чтобы они ровно стояли на витрине.
Бюст Шекспира занял место в центре.
Чтобы экспозиция выглядела завершенной, я взяла золотые звезды, приклеила их на нитки и прикрепила к стене над окном таким образом, чтобы в витрине они свисали на разной высоте. Воспользовавшись ноутбуком, я распечатала цитаты из пьесы на белых карточках и прислонила карточки к феям.
Спустя пару часов я вышла из магазина на улицу, где стоял приятный солнечный майский полдень, и оценила свои старания. Наград бы это мне не принесло – вообще-то, было похоже, будто это сделала шестилетняя я, – но это выглядело необычно и вызвало у меня улыбку.
Интересно, развеселило бы это Роана?
Ох, ради всего святого, – одернула я себя.
Я была так сосредоточена на подготовке книжного магазина к открытию (и попытке отвлечься от мыслей об одном конкретном фермере), что совершенно забыла пообедать. Решив поужинать в «Якоре», я направилась в бар чуть раньше семи. Живот недовольно урчал, и я чувствовала слабое головокружение.
Одеться на вечер оказалось непростой задачей. Я не хотела поощрять флирт со стороны Роана, но мне хотелось надеть что-то, что нравилось мне, без оглядки на то, какую реакцию это вызовет у фермера. Мне нравились шорты, потому что у меня длинные ноги. Хотя многие мои подруги жаловались на целлюлит, на моих бедрах его не было. У меня стройные и вместе с тем сильные ноги. Где-то ближе к тридцати противный целлюлит все-таки появился, но не на ногах, а на предплечьях и на животе. В этой войне женщине не победить. Тем не менее она все же может радоваться положительным моментам.
Я задумалась, надеть ли мне свою любимую одежду или же остановиться на джинсах.
Вдруг Роан подумает, что я оголила ноги ради него?
Вдруг местные подумают, что я – глупая американка, которая не знает, как нужно одеваться в прохладную погоду?
Это смешно. Я жила в Чикаго. Я знаю, что такое холод.
Решив наконец, что целью этой поездки было осознать и принять, чего хочу я и что нравится мне, я надела черные шорты, простую зеленую футболку с круглым вырезом, короткий черный жакет с закатанными до локтя рукавами и кожаные зеленые ботильоны с широким голенищем на низком каблуке. На левом колене красовался синяк от сегодняшнего падения, но после того, как я замазала его тональным кремом, он выглядел не так уж плохо.
Я распустила хвост, который носила весь день, темные волосы небрежными волнами легли на плечи так, что стали заметны прядки карамельного омбре.
Разглядывая себя в большом зеркале, я засунула руки в карманы и закусила губу. Не очень-то похоже, что я собралась в бар в Нортумберленде.
Но я была похожа на себя.
Сделав селфи в зеркале, отправила его Грир с сообщением:
Ранее я написала ей о спасении Шедоу и последующем падении. Про красивого владельца пса я не упомянула.
Когда я спускалась по лестнице к выходу, телефон завибрировал.
Снова раздался звук сообщения.
Поддразнивание Грир вызвало у меня улыбку. Убрав телефон в сумку, я вышла и заперла магазин. Прохладный вечерний бриз пришедший на смену приятному дневному ветерку, застал меня врасплох.
Трепет бабочек в животе, который я пыталась игнорировать в течение последних нескольких часов, снова дал о себе знать. Я взглянула на сад, который, как сказала Пенни, принадлежал магазину, и, заметив развернутую к морю лавочку, решила, что следующий выходной проведу там за чтением.
Лучше уж думать о таких вещах, чем о мужчине.
Аарон отшил меня меньше недели назад. Я залечила свою гордость и поняла, что моя надежда найти любовь пострадала сильнее, чем надежда найти любовь с Аароном, но это не означало, что я готова вновь вступить в игру.
Особенно с мужчиной, с которым мы никогда не встретимся после того, как завершится мое путешествие в Англию.
Звук, похожий на рев мотоцикла, отвлек меня от размышлений и созерцания воды. У подножья холма перед началом главной улицы показалась женщина.
На квадроцикле.
Она пролетела мимо меня и повернула налево, в сторону Альнстера.
Ее вид заставил меня улыбнуться.
На ней не было шлема, ее светлые кудрявые волосы и расстегнутая куртка развевались на ветру, она так уверенно управляла квадроциклом, словно ездила на нем каждый день.
И у меня появилось чувство, что так оно и было.
Как круто.
Интересно, она из местных? Если да, то любопытно: доведется ли нам встретиться?
На парковке перед «Якорем» стояло подозрительно много машин, и я начала тревожиться, что не смогу найти столик. Мои страхи подтвердились, как только я вошла и меня обдало волной теплого воздуха и громких разговоров.
В пабе оказалось полно ужинавших посетителей.
Я огляделась вокруг, озадаченная тем, что в та-кой крошечной деревне может быть такой загруженный паб. Конечно, это можно было бы понять, если бы лето стояло в разгаре и повсюду бродили толпы туристов…
– Эви, – я увидела Милли, которая шагнула ко мне из-за барной стойки. Практически все стулья в помещении оказались заняты. – Зашла на чай?
Мне потребовалась пара мгновений, чтобы осознать, что «чай» означает ужин. Подойдя к стойке бара, я выдавила из себя слабую улыбку:
– Не похоже, чтобы тут имелись свободные столики.
А я была голодна. Очень, очень голодна. Изумительный запах еды пьянил меня.
– Не хочу хвастаться, милая, но еда Декстера известна на весь Нортумберленд. Вечером у нас много народа. Если хочешь здесь поесть, дай мне знать, и я зарезервирую для тебя столик. А сейчас, если согласна, можешь поесть за баром.
Я энергично закивала:
– Да, пожалуйста!
Вероятно, облегчение было написано у меня на лице, потому что Милли усмехнулась и жестом пригласила меня следовать за ней. Я обогнула бар, не обращая внимания на мужчин, которые откровенно пялились на мои ноги.
Во втором зале оказалось так же оживленно, как и в первом.
Сев на стул, на который указала Милли, я сдержанно улыбнулась женщине, которая повернулась посмотреть, кто ее новый сосед. Она улыбнулась в ответ и вернулась к общению с сидевшим рядом с ней мужчиной.
– Вот, милая, – Милли положила передо мной меню. – Что тебе принести выпить?
– Эй, я был следующим в очереди, Милли! – прокричал мужской голос с другого конца бара.
Развернувшись к нему, она приподняла бровь:
– В моем баре я решаю, кто следующий.
– Хорошо, тогда я следующий после мисс Ножки, – заявил он в ответ.
Решив, что мисс Ножки – это про меня, я нахмурилась.
– Ее зовут Эви, – сухо проинформировала Милли.
Мне захотелось спрятаться под стойкой бара.
– Мне больше нравится «мисс Ножки».
– Да ну? А может, тебе больше понравится пойти выпить где-нибудь в другом месте, дружок? Потому что я не обслуживаю хамов у себя в пабе.
– Эй, это же шутка, Милли. Угости девушку выпивкой и запиши на мой счет.
Она кивнула и с ухмылкой повернулась ко мне.
– Я сама заплачу за свою выпивку, – сказала я.
Она усмехнулась:
– И что ты будешь пить?
– Сидр.
– Какой?
Я пожала плечами.
– Любой, какой порекомендуешь.
Пока Милли ходила за сидром, я внимательно изучила меню. Загуглив, я выяснила, что «Якорь», как и говорила Милли, был гастропабом, известным своей первоклассной едой. Решив и дальше питаться «по-британски», я заказала пикшу в кляре и картофель, припоминая, что в Великобритании он был похож на более пухлую версию нашего картофеля фри, а хрустящим картофелем здесь называли то, что мы в США именовали чипсами.
Рыбу и картофель мне принесли на деревянном подносе, картофель лежал в миниатюрной корзинке-фритюрнице, а к нему в маленьких керамических горшочках были поданы соус тартар и пюре из горошка.
Все оказалось невероятно вкусным, и хотя я пробовала рыбу с картофелем в британском баре в Чикаго, их соус тартар не шел ни в какое сравнение с соусом Декстера.
– Нравится? – спросила Милли, проходившая мимо меня с напитком для очередного посетителя.
Я проглотила кусочек картофеля, приправленного пюре из горошка, и ответила:
– Ваш муж – гений!
Она расхохоталась:
– Христа ради, говори потише. У него и так большое эго.
Я посмеялась над ее шуткой и продолжила опустошать тарелку.
Наевшись досыта, я пожалела, что у стула не было спинки, чтобы откинуться на нее в сонном блаженстве. Вкусный ужин и смена часового пояса вызвали у меня желание снова лечь спать. Одной рукой Милли забрала поднос, а другой положила передо мной меню поменьше.