— А если я отвергну ваше предложение?
— Тогда, увы, придется взять вас, а не камень.
На звонок Холмса явился Билли.
— Я думаю, граф, что вы лучше обсудите положение, если к вам присоединится и второй участник дела, уважаемый м-р Сам. Надо подумать и о нем не правда-ли? Билли, за дверью ты найдешь высокого, уродливого джентельмена. Позови его сюда.
— А если он не захочет войти?
— Не применяй силы, Билли, и не будь груб с ним. Ты мальчик, а он кулачный боец. Скажи ему, что граф Сильвиус просит его пожаловать!
— Что вы там затеваете? — спросил граф, когда Билли вышел.
— Я говорил д-ру Ватсону, что в моих сетях запутались акула и пескарь. Теперь я собираю сети и обе рыбки встретятся лицом к лицу.
Граф поднялся; одна рука у него была закинута за спину. Холмс тоже держал руку в кармане халата.
— Вы не умрете спокойно в постели Холмс.
— Я тоже так думаю. Но разве это так важно? Да и вы, граф, мне кажется, умрете не в горизонтальном, а в вертикальном положении. Но стоит-ли говорить о мрачном будущем! Чем виселица хуже пули? Бросим мрачные мысли. Будем жить и радоваться. Только, друг мой, не вытаскивайте ваш револьвер. Мой стреляет на десять секунд раньше. Да, если-бы я даже и дал вам выстрелить, вы не посмели-бы. Неприятная шумная вещь — револьвер. Гораздо лучше духовое ружье. Ага! Я слышу легкую воздушную походку вашего очаровательного партнера. Добрый день, м-р Мертон. Немного сыро на улице, не правда-ли?
Боксер, коренастый широкоплечий детина с низким тупым лбом, стоял в дверях, не понимая ничего. Развязные манеры Холмса поразили его. Он повернулся к графу.
— Что это за игра, граф? Что ему от меня надо? Что у вас тут? — хрипло проговорил он.
Граф пожал плечами.
— Все кончено, м-р Мертон, ответил Холмс.
— Что он шутит, что-ли? — сказал боскер графу. — Пусть он зарубит себе на носу, что я шуток не люблю.
— О, нет, — ответил Холмс, — могу ручаться, что сегодня вечером вы поймете, что это не шутки. Ну, к делу. Граф Сильвиус, я человек занятой и мне некогда тратить время попусту. Я иду в спальню. Пожалуйста, без меня располагайтесь как дома. И в мое отсутствие расскажите вашему другу, в каком положении дела. А я попробую пока сыграть на скрипке «Баркароллу» Гофмана. Через пять минут я приду за ответом. Вы поняли, что я хочу? Выбирайте, кого нам взять: вас самих — или бриллиант.
Холмс взял скрипку и исчез за дверью. Через несколько секунд из спальни донеслись первые звучные ноты «Баркароллы».
— Что это такое? — боязливо спросил Мертон. — Он знает что-то о камне?
— Чорт его возьми, он знает все!
— Вот так штука! — боксер побледнел.
— Нас выдал Икей Сандерс.
— Он? Он посмел? Ну, пусть простится с родными…
— А, не в этом дело! Надо скорее придумать, как быть.
— Постойте-ка… Он не подслушивает?
— Он играет и ничего не может слышать.
— Так. А нет-ли кого за занавеской?
Увидев фигуру, он в бешенстве замахнулся на нее кулаком.
— Тише! — закричал граф. — Ведь это чучело!
— Да ну? Вот так штука. Вылитый портрет. А все-таки эти занавесы…
— А, чорт их побери эти занавесы! Мы теряем время. Он поймает нас, как кроликов.
— И очень просто.
— Но он обещает нам свободу, если мы отдадим камень.
— Что? Отдать камень? Сто тысяч фунтов?
— Надо выбирать: либо камень, либо тюрьма.
Мертон сжал кулаки.
— Вот что! Он там один. Я пойду и…
— Он вооружен и готов ко всему. Да если мы его и убьем, все равно нас поймают: он наверно предупредил полицию… Так что… Что там? Ты слышал?
Со стороны окна донесся какой-то глухой звук. Оба бросились к окну. Все было тихо. Ничего подозрительного. Кроме молчаливого манекена в кресле и двух преступников в комнате не было никого.
— Это с улицы, — сказал Сам, — ну-ка, начальник, соображайте… Если драться — это я могу, а соображать — уже дело ваше.
— Я обманывал и более хитрых людей, чем он, — сказал граф. — Камень здесь, у меня, в секретном кармане. Сегодня же я могу отправить его в Голландию; в Амстердаме его расколют на четыре части. Он ведь не знает ничего о Ван-Сиддер.
— Я думал, что Ван-Сиддер давно уехал.
— Он уехал. Но теперь он опять здесь. Один из нас должен слетать на Лим-стрит и передать ему камень.
— А готова фальшивая копия?
— Это не важно. Нельзя терять ни минуты… Постой… и он подозрительно посмотрел на окно… Все было спокойно. Подозрительный звук, действительно, донесся с улицы.
— Что касается Холмса, — продолжал он, — его можно легко провести за нос. Он сказал, что не арестует нас, если мы отдадим камень. Ну, мы ему обещаем отдать. Поведем его по ложному следу, пока камень не будет в безопасности в Голландии, а там и сами удерем.
— Это недурно?
— Так, значит, ты отправишься к голландцу и передашь ему бриллиант. А я, пока, повожу за нос знаменитого сыщика. Я ему скажу, что камень находится в Ливерпуле… А, чорт побери эту дурацкую музыку, — она действует мне на нервы!.. Ну, так пока он удостоверится, что камня в Ливерпуле нет, бриллиант будет в амстердамской гранильне, а мы в открытом море… Ну-ка, отойди, на всякий случай, от замочной скважины. Вот камень.
— Удивляюсь, как вы решаетесь держать его при себе…
— Только у меня камень в полной безопасности. Если мы сумели взять его из Уайтголла, то найдутся люди, которые сумеют унести его и из моего дома.
— А ну-ка дайте мне посмотреть на него.
Граф Сильвиус вынул блестящий камень и повертел его в руках, делая вид, что не замечает грязной ладони, протянувшейся за камнем.
— Вы что же думаете, что я отниму его у вас? Вот, что, мистер, мне немного надоели все ваши глупые предосторожности…
— Ну, ладно, ладно, не злись, Сам. Нам нельзя ссориться, сейчас по крайней мере. Подойдем к окну: при свете лучше рассмотришь наше-сокровище. Ну, на, держи.
— Благодарю вас.
Но в тот момент, когда граф бросил камень боксеру, восковая фигура вскочила с кресла и на лету схватила драгоценность. Зажав камень в левой руке, Холмс, — это был он, — вынул револьвер и направил его на графа.
Преступники отшатнулись в ужасе. И прежде, чем они опомнились, Холмс нажал кнопку электрического звонка.
— Без глупостей, джентльмены, без глупостей, прошу вас. Не ломайте мебель. Теперь для вас ясно, что ваше положение безнадежно. Полиция ждет внизу.
— Но каким чортом!!. — вскричал граф.
— Я понимаю ваше удивление. Но вы не подозревали, что вторая дверь из моей спальни находится как раз за занавеской. Я боялся, что вы услышите, как я снимал манекена, но мне повезло. И это обстоятельство дало мне возможность выслушать все ваши милые планы.
Граф пожал плечами.
— Вы выиграли, Холмс. А все-таки я думаю, что вы сродни дьяволу.
— Ну, за чем же так сильно! — улыбнулся Холмс.
Сам Мертон еще плохо понимал, что произошло и, только заслышав тяжелые шаги на лестнице, он сжал кулаки.
— А, проклятый, — закричал он, — ты таки провел нас. Но эта идиотская скрипка… я до сих пор слышу ее.
— Ах, да, — ответил Холмс, — я и забыл. Ну, и пускай себе играет. Эти новейшие граммофоны чудесное изобретение.
Вошла полиция, звякнули наручники и преступники были посажены в закрытый кэб.
Ватсон остался с Холмсом, поздравляя его с новыми лаврами, прибавившимися к его венку. Но их беседа была вторично прервана неугомонным Билли, который опять принес на подносе визитную карточку.
— Лорд Кэнтльмир, сэр.
— Проси его, Билли. Знаете, Ватсон, его светлость очень интересный, субъект, очень честный и просвещенный, но несколько старомодного типа. И все-таки это не причина, чтобы не пошутить с ним немного.
Дверь отворилась и вошел лорд. Его высокая, сухая фигура, с резкими чертами лица и старомодными бакенбардами гармонировала с его медленными, уверенными движениями и сухим тоном.
«Типичный сановник времен Виктории», подумал Ватсон.
Холмс быстро подошел к нему и с преувеличенной горячностью пожал его сухую руку.
— Как ваше здоровье, лорд Кэнтльмир? Неправда-ли, на улице холодновато. Но у нас довольно тепло. Разрешите помочь вам снять пальто?
— Нет, благодарю вас, сэр.
— Ну, прошу вас, снимите пальто. Мой друг, доктор Ватсон, подтвердит вам, что резкие перемены температуры вредно отражаются на здоровья.
— Благодарю вас, сэр, мне хорошо и так, — ответил лорд раздраженно, — и притом мне некогда, я только на минутку, чтобы узнать, как подвигается дело.
— Ах, вы знаете это так трудно, так трудно.
— Гм, я всегда боялся, что вы придете к этому заключению.
В словах старого придворного звучало что-то странное.
— Силы каждого человека ограничены м-р Холмс, и даже самые сильные умы наталкиваются порою на неразрешимые загадки.
— Да, сэр, — развел руками Холмс, — задача очень трудная.
— Без сомнения.
— В особенности один пункт. Может, вы сумеете помочь мне.
— Если это может принести вам пользу, пожалуйста, спрашивайте.
— Без сомнения, лорд Кэнтильмир, вы уже придумали наказание для преступника?
— Когда вы его поймаете…
— Разумеется. Но вот, что меня интересует. Как вы думаете наказать покупателя или, вообще, того, у кого окажется бриллиант?
— Не находите-ли вы это несколько преждевременным?
— Но, на всякий случай, ваш ответ должен быть мне известен. Что, по вашему, является доказательством вины?
— Человек, у которого вы найдете камень, и есть преступник.
— И вы его арестуете?
— Конечно.
— Холмс улыбнулся.
— В таком случае, дорогой сэр, на мне лежит тяжелая обязанность объявить вам, что вы арестованы.
Лорд Кэнтльмир вспыхнул. Гневные огоньки заблистали в его бесцветных зрачках.
— Вы слишком много себе позволяете, м-р Холмс! После пятидесяти лет службы на высоких государственных постах, я имею право требовать уважения к себе! Как вы смели подумать только!.. Я занятой человек, сэр, меня ждут неотложные государственные дела и у меня нет времени выслушивать ваши дурацкие глупости! Скажу вам откровенно, сэр, что я никогда не верил в ваши так сильно разрекламированные способности и всегда держался того мнения, что с этим делом гораздо успешнее справилась-бы полиция. Ваша последняя выходка только подтвердила мое мнение. Имею честь, сэр, пожелать вам доброго вечера.
И разъяренный сановник двинулся к двери. Но Холмс оказался быстрее и в один прыжок загородил ему дорогу.
— Одну минуту, сэр, — сказал он, — итак, чтобы покончить с этим делом… Признаете-ли вы, что желтый бриллиант Мазарини находится у преступника?
— Это несносно, сэр! — вскричал лорд. — Пустите меня!
— Будьте добры опустить правую руку в карман пальто.
— Что это значит, сэр?!
— Ну-ну, делайте, что вам говорят!
Через секунду д-р Ватсон увидел, что старый лорд растерянно мигает глазами, а желтый бриллиант лежит на его дрожащей ладони.
— Что… что… Что это значит, м-р Холмс?
— Сущие пустяки, лорд. Мой старый друг подтвердит вам, что на меня порою находит немного неуместное желание пошутить. Точно так же я стараюсь не упустить возможности создать этакое яркое драматическое положение. И я позволил себе большую вольность, за которую теперь приношу свои глубочайшие извинения, — и положил камень к вам в карман в самом начале нашего разговора.
Лорд посмотрел на него и улыбнулся.
— Я… я поражен, сэр… Да, да… это он, настоящий камень Мазарини, бриллиант из короны короля… Мы ваши неоплатные должники, м-р Холмс. Правда, ваши шутки не всегда способны развеселить людей и ваш способ заканчивать дело несколько… э-э… черезчур оригинален, но все же должен сказать, что я сильно ошибался на ваш счет и недооценил ваших поразительных способностей. Но чем мы…
— Дело еще не совсем кончено, лорд, но мелкие детали выяснятся на суде. Я надеюсь, лорд, что ваш рассказ об окончании приключения с камнем Мазарини вызовет некоторое оживление в кругу ваших высокопоставленных друзей. Билли! проводи его сиятельство и скажи мисис Гудсон, что я буду ей очень благодарен, если она немедленно приготовит обед на две персоны.
