В 1990 г. авторитетнейший специалист по Второй мировой войне, российский автор И. Д. Остоя-Овсяный напишет: в соответствии с мобилизационным планом, Польша «могла выставить 31 кадровую и 6 резервных пехотных дивизий, а также 11 кавалерийских бригад и 2 бронемоторизованные бригады»{73}. Как видно из исследований немецких историков, на 1 сентября 1939 г. у Польши было всего 29 дивизий{74}. Всеобщая мобилизация, по данным Г. Кегеля, автора книги «В бурях нашего века», была объявлена лишь к полудню 30 августа и началась в 0 часов 31 августа{75}. О сроках мобилизации указывают и другие источники{76}. Однако завершить ее и развернуть войска не удалось. В книге «Агрессия и катастрофа: высшее военное руководство фашистской Германии во Второй мировой войне 1939–1945» есть следующие сведения:
«…фактически на оборонительных рубежах было развернуто не более 33 расчетных бригад, которые противостояли 2500 танкам и 2000 самолетам вермахта. По численности сухопутные войска Германии имели превосходство в 1,5 раза, а на направлениях главного удара в 2,1»{77}.
С первых часов агрессии Варшава пыталась побудить своих союзников к немедленным военным действиям. Западные державы, соблюдая правила «игры», объявили мобилизацию 1 сентября. Но помощь оказывать своему союзнику не спешили. 3 сентября, в 11 часов 45 минут, Чемберлен объявляет о состоянии войны между Великобританией и Германией. Французский ультиматум был предъявлен в этот же день в 12 часов дня. Его срок истекал в 17 часов. С этого дня Франция находилась в состоянии войны с Германией. Вслед за этим о состоянии войны с Германией объявили британские доминионы — Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский союз, Канада, а также Индия, которая тогда являлась британской колонией.
Только вступать в схватку с нацистами в сентябре 1939 г. никто, кроме истекающей кровью Польши, не спешил. 3 сентября Гитлер издает директиву № 2 о дальнейшем ведении войны, где указывалось, что «объявление Англией и Францией войны Германии ничего не меняет, цель остается прежней — быстрейшее окончание операции против Польши»{78}. Уже 4 сентября части вермахта вышли к Висле, а 8 сентября прорвались к Варшаве. Перейдя 9 сентября демаркационную линию, нацисты стремительно продвигались на восток и 15-го, заняв Брест, пересекли «линию Керзона». 9 сентября главнокомандующий французской армией генерал Гамелен заявил польским представителям в Париже, что «активных военных действий французская армия предпринимать не будет»{79}. В этот же день польские представители в Лондоне узнали, что «у английского правительства вообще нет никаких конкретных планов оказания военной помощи Польше»{80}. Зато Англия «помогла» Франции, которая, как утверждает советская историография, специально обратилась в Лондон с просьбой, чтобы английские самолеты… воздержались от бомбардировки Рура, промышленного центра Германии. В Париже, надо полагать, боялись, что это вызовет ответную реакцию со стороны Германии{81}. А ведь разрушение рурских заводов с воздуха могло бы существенно ослабить промышленную и военную мощь нацистов.
Может быть, Англия и Франция, принявшие решение 12 сентября прекратить военные действия против агрессора, не имели возможности оказать реальную военную поддержку Польше? Отнюдь нет. Если, к примеру, в 1938 г. военные расходы Франции составляли 29,1 млрд. франков, или 8,6 % национального дохода, то в 1939 г. они равнялись соответственно 93,6 млрд. франков, или 23 %. В Великобритании соответственно в 1938 г. — 397,4 млн. фунтов стерлингов (8 %), в 1939 г. — 719 млн. фунтов стерлингов (22 %){82}. В начале сентября 1939 г. сухопутная армия Франции насчитывала 2,5 млн. человек. На границе с Германией, как утверждается западными исследователями, были сосредоточены 8 французских армий — 85 дивизий. Против 300 орудий, которыми гитлеровцы располагали на Западном фронте, у французской армии было 600 орудий, против 700 самолетов — 1500 самолетов. Группа армий «Ц», расположенная на западной границе Германии, не имела танковых и моторизованных частей, все они были брошены против Польши{83}.
По условиям франко-польского военного соглашения (май 1939 г.) Франция обязалась на третий день после объявления всеобщей мобилизации начать военные действия против Германии, а на пятнадцатый день — перейти в наступление своими главными силами. Как это выглядело на самом деле, можно, например, увидеть в труде доктора исторических наук Д. Мельникова, который писал так: начальник генерального штаба французской армии генерал Гамелен сообщил заместителю генерального штаба Польши, что Франция бросит против Германии от 30 до 40 дивизий. На деле оказалось, что на третий день Франция решилась лишь на то, чтобы объявить войну Германии, а на пятнадцатый французы не только не перешли в генеральное наступление, но вообще занялись разработкой планов длительной позиционной войны под прикрытием «линии Мажино»{84}. Что же касается англичан, то они, как утверждает Д. Мельников, и не думали об активном участии в войне во имя защиты польских интересов. К 15 октября, когда военные действия в Польше будут давно закончены, Великобритания направит на континент всего только четыре дивизии (около 158 тыс. чел.){85}. После войны будет обнародован следующий факт: прямые британские инвестиции в промышленность Германии к 1940 г. выросли с 271 млн. до 275 млн. долларов{86}.
Вот как оценивал тогдашнее положение известный военный историк генерал Фуллер:
«Самая сложная армия в мире (французская), против которой стояло не более 23 немецких дивизий, спокойно отсиживалась за укреплениями из стали и бетона, в то время как ее храбрый до донкихотства союзник был уничтожен»{87}.
Как видим, западные державы, дав гарантии Польше и обязавшись оказать незамедлительную помощь против нацистской агрессии, предали ее. А ведь будь союзники Польши решительней, вмешавшись в «оперативный конфликт» Германии и Польши, здание гитлеровской захватнической политики, фундамент которого был заложен в Москве, рухнуло бы. Этого не произошло. Гитлер провел свой 18-дневный поход без помех. Естественно, что война в этих условиях должна была кончиться победой Германии, хотя польские войска дрались храбро, с большим упорством и ожесточением.
Таким образом, сам собой напрашивается вывод: успех нацистов объясняется лишь бездеятельностью союзников Польши. Данный факт нашел свое подтверждение на Нюрнбергском процессе. Особый интерес в этом отношении имеют показания генерала Ф. Гальдера:
