Еще один источник — Белорусский исторический журнал (Минск, 2001. № 3.) — сообщает:
«В городе и крепости располагались части IX округа Польской армии. В связи с началом Второй мировой войны и переброской войск к фронту в крепости остались только маршевые батальоны 82-го и 35-го пехотных полков, разные службы. В крепости было много мобилизованных резервистов, которые ожидали отправки в части. Вместе с отошедшими сюда некоторыми частями оперативной группы «Полесье» они, насчитывающие 2–2,5 тыс. человек, приняли бой 14 сентября 1939 г. с частями 19-го армейского корпуса генерала Хайнца Гудериана»{100}.
Полезно сделать маленькое отступление и сказать несколько слов о составе воинских подразделений, оборонявших крепость. По имеющимся в нашем распоряжении данным, среди защитников преобладало белорусское большинство. В этом нет ничего удивительного. Руководитель обороны — командующий оперативной группой «Брест» — отозванный из запаса генерал бригады Константин Плисовски в свое время командовал Новогрудской бригадой кавалерии, личный состав которой происходил из рекрутов Новогрудского воеводства. Именно они и составили костяк защитников крепости.
А теперь дадим слово белорусу М. Семенюку:
«Я был капралом, командиром пулеметного взвода. Первый раз германец ударил ночью. Со стороны города пошли танки и пехота. Они сбросили наших с внешних валов крепости. Но дальше продвинуться не смогли. Утром начала гвоздить артиллерия — это был сущий кошмар. Фугасы просто перепахали цитадель. Потом атаки немцев. Первая, вторая, третья… Наши пулеметы выгодно стояли на оборудованных позициях, резали немецкую пехоту кинжальным огнем. Но и в крепости рвались снаряды, от обстрела погибло много наших людей. Жаль, боевые были хлопцы, как один, вставали в атаку. Ночью я вместе с товарищами подбирал и увозил убитых на Тересполь. Это сразу за рекой. Тереспольский мост мы удерживали до последнего…
Основной штурм был предпринят гитлеровцами 15 сентября. С разных направлений по цитадели наносили удары одной моторизованной и двумя танковыми дивизиями. Танки почти прорвались к северным воротам крепости. Ее защитники забаррикадировали ворота громоздкими «Рено», выкатили пушки, включая зенитки, на прямую наводку. Оставляя убитых, штурмовые группы Гудериана откатились назад. На рассвете 16-го над крепостью загудели бомбардировщики. Оставалось только пять стволов артиллерии, казематы и подвалы были переполнены ранеными. Около десяти утра начался новый штурм. Два немецких батальона, усиленных танками, атаковали укрепления вблизи брестских ворот. Часть валов была потеряна. Отчаянные попытки отбить их успеха не имели. Генерал Плисовски был ранен, его заместитель полковник Хорак контужен. Оставалось два варианта: погибнуть или постараться выйти из осажденной крепости. Генерал Плисовски выбрал прорыв. Ночью при сполохах пожаров оставшиеся в живых защитники крепости перебрались на западный берег Бута по единственному не захваченному немцами мосту. Не заметив отхода, немцы всю ночь с 16 на 17 сентября продолжали пускать на крепость тяжелые снаряды, сотрясая землю и заставляя дребезжать стекла в городе»{101}.
А вот что рассказывает в своей книге «Площадь павших борцов» российский писатель В. Пикуль:
«Утром, сбив ворота, гитлеровцы ворвались в крепость, а в ней ни души»{102}.
Как свидетельствуют белорусские источники, один из батальонов перед Тересполем попадет в засаду и почти полностью погибнет. Второй батальон, выйдя из крепости, направится на деревню Сенятичи, что над Бугом, где многие, переодевшись в гражданское платье, разойдутся мелкими группами. Часть, попав в засаду, окажется в плену{103}. В их числе будет и генерал Плисовски{104}. Нацистский военачальник Гудериан, отдавая дань солдатам Бреста 1939-го, вынужден будет признать, что «его части понесли значительные потери»{105}.
Уже после победы над Польшей немецкий генерал фон Бок докладывал в Генштабе сухопутных войск свои впечатления от немецких войск:
«Той пехоты, которая была в 1914 г., мы даже приблизительно не имеем. У солдат нет наступательного порыва и не хватает инициативы. Все базируется на командном составе, а отсюда — потери в офицерах. Пулеметы на переднем крае молчат, так как пулеметчики боятся себя обнаружить»{106}.
Главнокомандующий сухопутными войсками Германии фельдмаршал Браухич, как следует из немецких источников, не был доволен войсками и спустя полтора месяца после победы, 5 ноября, в присутствии Гитлера высказал свое суждение о них так:
«1. Пехота показала себя в польской войне безразличной и лишенной боевого наступательного духа; ей не хватало именно боевой подготовки и владения наступательной тактикой, также и ввиду недостаточного умения младших командиров.
2. Дисциплина, к сожалению, очень упала: в настоящее время царит такая же ситуация, как в 1917 г.; это проявилось в алкогольных эксцессах и в распущенном поведении при перебросках по железным дорогам, на вокзалах и т. п. У него (Браухича. — А. Т.) имеются донесения об этом, в том числе и военных комендантов железнодорожных станций, а так же ряд судебных дел с приговорами за тяжкие дисциплинарные проступки. Армия нуждается в интенсивном воспитательно-боевом обучении, прежде чем она сможет двинуться против отдохнувшего и хорошо подготовленного противника на Западе»{107}.
О том, как «обучали» солдат вермахта в первые недели Второй мировой войны на территории нынешней Брестской области, свидетельствует бой, полагаем, последний в судьбе многострадальной Польши сентября 39-го. Он развернулся 17 сентября на южной окраине Кобрина между Днепро-Бугским каналом и шоссейной дорогой Кобрин — Малорита. Вот как описывает этот бой Н. Мурин, житель Кобрина:
«16 сентября увидел взвод польских солдат. Они с трудом тянули за собой пулеметы на колесиках. Я знал их командира — им был офицер Карпиньски. Мне запомнились его слова: «Дальше Кобрина не пойду. Мобилизуем местное население, будем сражаться. Здесь и погибну».
Стрельба началась ранним утром 17 сентября. Одиночными заработали карабины, застрочили пулеметы, тяжело грохотала артиллерия. Немцы заняли позиции по древнему каналу Бонны. Их артиллерия вела интенсивный огонь. Смотрю, идут гуськом солдаты, раненый офицер впереди. Слышу команду: «Вперед!» Стало очевидным, что немцы стремились вытеснить поляков из леска на открытое поле и перестрелять прямым огнем.
Около шести вечера польские солдаты снова пошли в очередную атаку. Атака длилась до последнего»{108}.
